К концу июля сложилась критическая ситуация в одной из основных отраслей российского легпрома – хлопчатобумажной. Многие ее предприятия на грани остановки ввиду исчерпания запасов хлопка-сырца и хлопковой пряжи. Спрос же на эту продукцию издавна обеспечивается более чем на 90% импортом – в основном из стран Центральной Азии. В связи с этим СОЮЗЛЕГПРОМ (российский отраслевой союз) обратился с письмом в Минпромторг РФ, с просьбой оперативно урегулировать ситуацию.
Удастся ли это сделать в ближайшее время?
Характерно, что означенное письмо не было направлено ни в Евразийскую экономическую комиссию, ни в структуры ЕАЭС. Причина проста: на них нет никакой надежды, так как до сих пор не сформированы межгосударственные балансы спроса-предложения по этим видам продукции в рамках Евразийского союза.
Также среди главных причин сложившегося положения отраслевой союз называет, во-первых, тот факт, что Узбекистан, страна-наблюдатель в ЕАЭС – основной поставщик данной продукции в РФ, «несколько лет назад (в 2019-м. – Ред.) закрыл экспорт хлопкового волокна, направив весь производимый объем на внутренний рынок». Схожую «хлопковую» политику стали с 2020/21 гг. проводить и другие страны Центральной Азии, включая Казахстан. Весь казахстанский хлопок планируется перерабатывать в этой стране к 2030 году.
Азербайджан пока воздерживается от аналогичного курса, но урожаи хлопка там многократно меньше центральноазиатских. Потому максимальная доля азербайджанских поставок в обеспечении российского спроса на сырец и пряжу не превысит 12-13%.
Во-вторых, как отмечается в письме, «турецкие и иранские компании нарастили закупки в хлопкосеющих странах СНГ» (в скобках заметим, что иранский сегмент в этом тренде не столь весомый, как турецкий). С 2018/19 гг. реализуется инициируемая Анкарой долгосрочная интеграция хлопковой отрасли (и в целом лёгкой промышленности) тюркоязычных стран, включая Азербайджан, Казахстан, Киргизстан и Туркменистан. Такой курс вполне вписывается в стратегию Турции по политико-экономической консолидации всех тюркоязычных стран в рамках Организации тюркских государств.
Интеграционные же проекты по хлопководству-хлопкопереработке в этом межгосударственном ареале стимулируются почти исключительно турецкими инвестициями. И завышенными турецкими ценами на хлопок и его полуфабрикаты из тех же стран – при том, что Турция и без того находится среди крупных производителей и экспортеров той же продукции. Словом, резонно предположить, что такие тенденции нацелены и на «поощрение» экономической дезинтеграции в ЕАЭС.
Тем временем СОЮЗЛЕГПРОМ предлагает срочную «реализацию около 1000-1500 тонн данной продукции из государственных резервных запасов», чтобы поддержать предприятия отрасли. Апелляция же к Госрезерву РФ, а не к «хлопоковым» странам Евразийского союза и не к ЕЭК обусловлена тем, что данные страны едва ли изменят свою экспортную политику в названной сфере.
Тем более что во всех странах Центральной Азии, особенно в Узбекистане, активно развиваются мощности по комплексной переработке хлопкового и другого текстильного сырья. А все другие государства – торговые партнеры этих стран, включая РФ, рассматриваются в качестве импортеров именно готовой текстильной продукции.
Отражением такого тренда является и то, что на международных текстильных форумах, организованных в 2018-22 гг. СОЮЗЛЕГПРОМом и Минпромторгом РФ, представители узбекистанского легпрома неизменно подчеркивали отказ РУз от экспорта сырьевых товаров легпрома в Россию. Отмечая в то же время растущие возможности этой узбекистанской отрасли по экспорту готовых изделий.
Тем временем целый ряд предприятий легпрома РФ, повторим, находится уже на грани остановки, включая одно из крупнейших предприятий отрасли – Барнаульский меланжевый комбинат. По оценкам его руководства, центральноазиатские производители сырца и пряжи утверждают, что у них якобы исчерпаны эти запасы. И вдобавок эти производители стремятся сохранить высокими свои экспортные цены. В связи с чем к настоящему времени «у российских трейдеров либо вообще нет хлопка, либо остались весьма небольшие его запасы».
Что же касается других поставщиков, то, по тем же оценкам, в условиях санкционного давления Запада на Россию, а оно распространяется и на страны-партнеры РФ, «срочно закупить в других странах хлопко-сырье в крупных объемах весьма сложно». К тому же КНР недавно прекратила экспорт той же продукции, «ссылаясь на его нехватку для собственных нужд». Хотя отметим, что, по данным ФТС, до 2020-го включительно Китай был среди крупных поставщиков сырца и пряжи в Россию.
Вывод из этой ситуации один – надо срочно решать проблему импортозамещения. Но возможно ли оно в данной сфере, хотя бы частичное?
Напомним, что в экс-СССР сырец возделывался в 1930-х – начале 1960-х и на Северном Кавказе, в Нижнем Поволжье, в Крыму. Этим обеспечивалось почти 20% спроса в РСФСР на это сырье. В угоду ряду хлопкопроизводящих стран «социалистической ориентации» (Египет, Ирак, Сирия, Южный Йемен) и ввиду обещаний рекордных урожаев сырца со стороны всех республик Средней Азии, отрасль в указанных регионах РСФСР директивно упразднили к середине 60-х.
В конце 1990-х гг. хлопководство возобновилось в Нижнем Поволжье, затем на Ставрополье, в некоторых районах Дагестана. Скажем, Камышинский текстильный комбинат (Волгоградская область) – один из крупных объектов легпрома РФ уже перерабатывает нижневолжский сырец. Но государственная программа по южнороссийскому хлопководству поныне отсутствует, хотя ее планировалось принять в конце 90-х.
В итоге данная отрасль финансируется в лучшем случае за счет местных – в основном дефицитных – бюджетов. Или за счет «бизнес-энтузиастов». С учетом же современных природно-климатических и финансово-экономических факторов южнороссийский хлопок может самое большее на 10-12% обеспечить спрос в РФ на сырец и хлопко-пряжу (в целом).
Да, в России реализуются проекты по замене хлопкового сырья на льняное и по производству льно-хлопковых изделий. Но ввиду технологической специфики этих проектов (особенно хлопкозамещающих) за короткое время невозможно ввести в действие крупномасштабное производство такого профиля. Тем более с учетом недостаточности качественного российского льноволокна.
Что же касается вышеупомянутой «хлопковой» политики стран Центральной Азии, вполне можно согласиться с президентом СОЮЗЛЕГПРОМа Андреем Разбродиным: «Нет в мире экономики, которая бы успешно работала только за счет выпуска-экспорта готовой продукции. Продавать только готовые изделия – это, скорее, утопия». По мнению эксперта, в условиях развивающегося экономического партнерства с тем же Узбекистаном коррективы его экспортной политики нужно обсуждать в двустороннем режиме. Это необходимо и для того, чтобы в России «не нарушить давно сложившийся баланс потребления сырья и выпуска конечной продукции». А. Разбродин уточняет, что легпром России «издавна сориентирован на хлопкопоставки из Узбекистана». Радикально же переориентировать такой импорт вряд ли возможно. Потому данные вопросы «должны решаться на основе взаимных интересов».
В любом случае странно, что ЕЭК пока не участвует в решении означенных проблем. Хотя, по данным Комиссии, Казахстан и Киргизстан суммарно производят 100-115 тыс. тонн хлопковолокна в год, причем в этих странах «хлопководство – одна из экспортно ориентированных отраслей».
Тем более парадоксально, что ЕЭК по сей день не пересмотрела свое решение (2018 г.) о «нецелесообразности подготовки проекта рекомендации по развитию сотрудничества в хлопководстве». Потому, собственно говоря, нет до сих пор балансов спроса-предложения в ЕАЭС по хлопку-сырцу и хлопковой пряже. А отсюда – и возникшая ситуация в легпроме РФ с обеспечением этими видами продукции. Похоже, эти вопросы не были оговорены и при получении Узбекистаном статуса страны-наблюдателя в ЕАЭС (2020 г.).
Сложившееся положение может потребовать, по имеющейся информации, договоренностей с другой страной-наблюдателем Союза Кубой о поставках оттуда хлопка-сырца (его, хотя в минимальных объемах, в РСФСР ввозили и в конце 60-х – начале 80-х).
Так неужели договориться со «сверхдальней» Кубой по этим вопросам будет легче, чем с Узбекистаном? И не пора ли отладить реальную кооперацию в хлопковой отрасли стран-участниц Евразийского союза?
Леонид Алексеев, политолог