«Последние два года Армения живет и развивается исключительно благодаря сотрудничеству с Россией в сфере энергетики, и получению российского газа по фиксированным ценам»: Ара Марджанян

Подходит к концу 2022-й год, оказавшийся весьма богатым на события в сфере энергетики Армении. Еще в июне специалисты из Армении и России принялись обсуждать проект нового атомного энергоблока в республике. Российскую делегацию на встрече, состоявшуюся в 20-х числах июня, возглавлял руководитель проекта, советник президента АО «РЭП» (Rusatom Energy Projects) Виктор Колесников. Позднее с рабочим визитом в Армению прибыл гендиректор Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) Рафаэль Мариано Гросси. Он провел встречи на довольно высоком уровне, в частности, с министром иностранных дел Араратом Мирзояном. И, наконец, 21 октября в Ереване на расширенном заседании межправительственного совета ЕАЭС особое внимание вновь было уделено сфере энергетики – формированию общих рынков газа, нефти, вопросам оплаты российского газа и т.д. При этом премьер-министр Армении Никол Пашинян, уделив особое внимание формированию общих отраслевых рынков ЕАЭС, заявил, что это является необходимым условием для реализации потенциала экономической интеграции.

Чем же вызвано столь пристальное внимание к энергетической области нашей республики со стороны международного сообщества? Не является ли оно причиной обеспокоенности, связанной с непростой политической ситуацией в регионе и, в частности, на армяно-азербайджанской границе? Эти и иные вопросы корреспондент «Евразийской информационной лиги» адресовал Национальному эксперту по энергетике Армении в ООН Ара Марджаняну.

– Если под международным сообществом мы будем иметь в виду МАГАТЭ и г-на Гросси, то внимание с его стороны в первую очередь вызвано событиями на Украине, вокруг Запорожской АЭС. А во вторую очередь, его визиту мы обязаны тем, что на армянской АЭС закончен очень важный цикл работ по модернизации, и г-н Гросси ознакомился с результатами. Надо сказать - весьма положительными. Нам удалось с помощью российских партнеров провести прокаливание корпуса реактора и, тем самым, сделать существенную заявку на продление срока эксплуатации второго блока армянской атомной станции.

Что касается второй части вопроса, то дело в том, что события на Украине вокруг Запорожской АЭС показывают нам, что атомные станции в определенных ситуациях могут быть объектами нападения, диверсионной деятельности и прямого вторжения. Отметим также, что Украина является многолетним стратегическим партнером Азербайджана и имеет достаточно серьезные военно-политические взаимоотношения с соседней республикой. Поэтому вся эта ситуация, вкупе с нашими воспоминаниями о том, как в ходе 44-дневной войны в Арцахе высокопоставленные действующие чиновники Азербайджана угрожали ударом по Армянской АЭС, не может не вызывать весьма серьезного беспокойства. Так что, думаю, эта часть визита г-на Гросси была весьма важна.

Говоря же об иных событиях минувшего лета и осени – в частности, о прошедшей встрече с коллегами из России, межправсовета ЕАЭС, – то в их ходе был подписан целый ряд документов, выработаны сроки, в которые должна быть разработана дорожная карта по сооружению нового блока атомной станции и целый ряд иных мероприятий.

– Меж тем, в Армении в последнее время активно нагнетаются антироссийские настроения. Если представить хотя бы на мгновение, что союзнические отношения остались в прошлом, чем это будет чревато для сферы атомной энергетики нашей страны?

– Позвольте начать с общего замечания. Вы правы – антироссийские настроения нагнетаются, но они нагнетаются лишь в определенной части нашего общества, небольшой и не очень влиятельной. Так что говорить о некой существенной тенденции не приходится. Что касается того, если Армения потеряет стратегическое сотрудничество с Россией, и как это отразится на энергетике, то однозначно - Армения потеряет стратегическую перспективу своей энергетической отрасли. И связано это будет, в первую очередь, с атомной генерацией.

Дело в том, что ААЭС в свое время была построена на основе российских технологий, а именно реактора – ВВЭР, доказавших свою надежность и эффективность. Эти реакторы с успехом эксплуатируются более, чем в 40 странах в мире и вот уже более полувека, так что здесь никаких вопросов нет. И, если нынешние тенденции станут преобладающими – а я в это не верю, – то мы потеряем именно такой вот непосредственный выход к атомным технологиям, доказавшим свою надежность и эффективность.

– Помимо атомной энергетики, насколько может пострадать сфера в целом?

– Может пострадать существенно. Поскольку, как известно, из России через Грузию мы получаем газ. А газ – это, как минимум, 30% энергетики Армении. Плюс, это еще и теплоснабжение, и элементы химической промышленности, которые еще сохранились в Армении. Так что потеря может быть существенной, и разрыв многовековых дружественных связей с Россией окажется, мягко говоря, ошибкой. Но я уверен, что Армения эту ошибку не совершит. Надеюсь, эту ошибку не совершит и Россия.

– В то же время все чаще раздаются негативные оценки касательно дальнейшего продления сроков службы Армянской АЭС, и, тем более, сооружения новой атомной станции. При этом сроки сооружения ААЭС поджимают – на строительство уходит 8-10 лет, а продлить срок эксплуатации действующего второго энергоблока если и удастся, то лишь до 2036-го. Это означает, что уже к 2024 году армянская сторона должна подписать соглашение о возведении нового ядерного энергоблока. Удастся ли Армении справиться с прессингом со стороны внешнего мира и задействовать-таки новую «атомную»?

– Уверен, что справиться с прессингом удастся, равно как уверен в том, что и в Армении, и в России окажется достаточно политической воли и здравомыслия, чтобы довести до успешного конца это важнейшее сотрудничество между нашими странами.

Негативные оценки не имеют ничего общего с официальной позицией Армении и России. Они инспирированы в основном азербайджано-турецким тандемом и подхвачены определенными странами Центральной и Восточной Европы. Эти оценки не имеют под собой никакого профессионального обоснования, и носят исключительно информационно-психологический характер.

– Тем не менее, Армения в свое время подписала договор о всеобъемлющем сотрудничестве с Евросоюзом и Евроатомом, в 42 статье которого говорится о том, что Армения должна закрыть свою атомную станцию?..

– Да, мы подписали этот документ. Но я уже говорил и еще раз подчеркну, что в течение 600 (!) дней обсуждения этого документа в Армении, он ни разу не был назван своим полным именем. А именно – Договор между Арменией, Евросоюзом и организацией «Евроатом». Об этом мне удалось заявить в прессе лишь накануне подписания, основываясь на определенных утечках.

Так что – да, такое было, но вот статья 42 этого договора гласит, что Армения должна провести декомиссию работающего атомного блока только после того, как будут введены в эксплуатацию замещающие эквивалентные мощности. И именно эта формулировка позволяет Армении и России выполнить свои планы.

– Все оттого, что у Армении нет замещающей мощности?

– Не совсем так. Атомная генерация является базовой генерацией. Т.е. генерацией с гарантированной мощностью. Так вот, выведению из эксплуатации 420 МВт гарантированной мощности может быть эквивалентно только введение в эксплуатацию равной или большей гарантированной мощности. Но ни солнечная энергетика, ни ветроэнергетика, ни малая гидроэнергетика не являются гарантированными мощностями. Даже крупная ТЭС может рассматриваться как гарантированная мощность лишь отчасти и весьма условно. Например, если будут гарантированы поставки природного трубного газа. А, как показывает 30-летний опыт региона, гарантировать такие поставки невозможно. Одним словом, гарантированной мощностью в наших условиях может явиться лишь новый атомный блок.

– Значит можно, что называется, спать спокойно, зная, что вряд ли нам кто-то может помешать в вопросе сооружения новой АЭС?

– Нет, здесь надо быть трезвыми и на чеку. Нам будут мешать, нам будут вставлять палки в колеса, информационно-психологическое давление на Армению будет увеличиваться. Это все надо иметь в виду. Однако не следует терять ни головы, ни выдержки. Надо спокойно доводить до конца планы, проекты, которые закреплены в официальных документах.

– В ходе обсуждений в июне с российскими специалистами темы нового энергоблока, армянская сторона склонялась к необходимости возведения блока ВВЭР (водо-водяной энергетический реактор) модификации ВВЭР ТОИ мощностью в 1300 МВт. Меж тем, ранее обсуждалась целесообразность возведения менее мощных блоков. Чем вызван подобный пересмотр планов, и не выльется ли более мощный энергоблок в соответствующий перекрой тарифа на электроэнергию? Ведь наверняка затраты на содержание более крупной АЭС также будут «крупными»?

– Вы знаете, это серьезный вопрос, требующий некоторого освещения технических деталей. Но постараюсь быть кратким. Во-первых, почему ВВЭР. Водо-водяные энергетические реакторы, как я уже отмечал выше, на протяжении последних 50-60 лет доказали свою высокую эффективность и надежность. Следовательно, выбор этого типа реактора обоснован, оправдан и верен.

Что касается мощности блока, то это интересный вопрос. Действительно, в текущем состоянии Армения вполне могла обойтись блоком в 600 МВт, но, к сожалению, именно реакторы на 600 МВт типа ВВЭР в России в настоящее время не производятся. Есть разработки новых типов реакторов мощностью 200-600 и 800 МВт. Но это новые технологии, которые еще должны доказать свою эффективность.

А что касается – потянет ли Армения блок в 1300 МВт, то да, безусловно потянет. Особенно, если учесть перспективы развития электротранспорта в Армении, развития горнорудной и перерабатывающей промышленности и пр. Поэтому все разговоры – а в Армении нередко раздаются голоса, мол, на что нам такие мощности, давайте ограничимся выращиванием помидоров и производством минеральной воды, – тянут нашу страну в прошлое, лишают ее перспектив развития и не имеют под собой серьезного обоснования.

– А что насчет тарифа?

– Определенный рост тарифа безусловно произойдет. Но проблема имеет свои решения, и они будут найдены. Поэтому тарифный перекрой будет в рамках разумного и не вызовет никаких кризисных явлений.

– За продление срока эксплуатации ААЭС уже практически взялись российские специалисты, о чем было заявлено летом этого года. Сооружение нового энергоблока также будет за россиянами, поскольку в ходе визита делегации было подтверждено наше желание иметь ВВЭР, разработанный в РФ. Меж тем, Россия все еще пребывает в состоянии активных боевых действий. И, в следствие СВО на Украине, на нее наложены санкции. Не отразится ли это на дальнейших работах, как по укреплению действующей атомной, так и по сооружению новой станции?

– Антироссийские санкции могут отразиться, но здесь есть ряд нюансов, внушающих нам определенный оптимизм. Несмотря на весь оголтелый характер санкций против РФ, они практически не затрагивают атомную область, поэтому ведущие организации «Росатома» не находятся под прямыми ограничениями. Я надеюсь, что они останутся вне санкционного поля и в будущем.

А что касается принципиальной стороны вопроса, то, честно говоря, это не суть важно – окажутся ли российские организации под санкциями или нет. Для Армении вопрос имеет стратегическое значение, Армения должна выполнить свои планы. И, если мир пойдет по негативному сценарию, и мы окажемся вовлеченными в некие санкционные давления, ну что ж – значит это цена, которую нам придется заплатить за выполнение своих стратегических планов.

– Еще одна тема, муссируемая в рамках армяно-российского сотрудничества – оплата поставляемого Россией природного газа. С весны нынешнего года мы перешли на оплату в российских рублях. Тем не менее на состоявшемся межправительственном совете стран ЕАЭС тема оплаты российского газа рублями стояла, что называется, ребром. Вы тогда заявляли, что, цитирую: «Армения должна продолжать участвовать во всех переговорах по данному вопросу, просчитать и четко заявить о ценах на российский природный газ с переходом оплаты на российские рубли, определиться с вопросами, связанными с банковскими проблемами». Выходит, существуют подводные камни «рублевой» оплаты голубого топлива? Если да, то какие?

– Первый и самый основной «подводный камень» – это определенная волатильность курса рубля, особенно в современных условиях. Второй вопрос более технический и связан с нахождением правильной формулы, которая бы отражала транзитную цену газа. Сколько стоит не сам газ, а его доставка в Армению, и как эта цена должна быть распределена между сторонами. Но опять-таки все эти вопросы могут и должны быть решены. Главное здесь зафиксировать следующее: для Армении, как и для России выгоден переход на рублевую оплату, и к этому мы будем идти и стремиться.

– Но ведь ранее шли разговоры о достаточно большей заинтересованности в оплате нацвалютой?

– Да, об этом говорили. Но это немного усложнит ситуацию, поскольку экономический потенциал рынка рубля и драма несопоставимы. В данном случае, мне кажется, имеет смысл идти именно в сторону оплаты в рублях. Тем более, что рублевые эмиссии из России в Армению достаточно высоки. В России находится достаточно много армян, выехавших, что называется, на вольные хлеба. Кроме того, в последнее время и в Армении увеличилось количество россиян, которые планируют работать в нашей стране. Так что, полагаю, переход на рублевую оплату в газовой сфере – это хорошая цель и к ней надо стремиться.

– Другая важная тема, затронутая в ходе заседания глав правительств ЕАЭС - тема формирования общего рынка газа, нефти и нефтепродуктов. Известно, что единый рынок газа должен заработать в ЕАЭС уже с 1 января 2025 года. Причем уже в текущем, 2022 г., должен быть принят международный договор по формированию общего рынка газа ЕАЭС. Что же, собственно, будет подразумевать «общий рынок газа» – чем это обернется для потребителя в Армении, и будет ли он в итоге создан?

– Общий рынок газа, нефти и нефтепродуктов, в лучшем случае, приведет к приемлемым долгосрочным ценам на эти энергоносители. В худшем же случае, эта проблема завязнет в бюрократических препонах и несогласованности позиций вовлеченных стран. Замечу, что Армения является импортером, как нефтепродуктов, так и газа. И здесь наши позиции – это скорее позиции наблюдателя. Так что будем отслеживать процессы, которые проходят в этом плане в евразийском пространстве.

К слову, для Армении очень любопытно и перспективно вовлечение в это пространство Ирана и, например, поставка нефтепродуктов может рассматриваться именно через Иран, через перспективу вовлечения ИРИ в евразийское пространство. У Армении есть непосредственная граница с Ираном, а с Россией, к сожалению, сухопутная или морская граница отсутствуют. Так что в этом плане поставки нефтепродуктов и даже сырой нефти могут быть эффективно осуществлены и с соседним государством. Словом, здесь надо отслеживать ситуацию, представлять, так сказать, пожелания и видение перспектив с точки зрения Армении, всячески способствуя усилению интеграции в евразийском пространстве.

Правда, процесс формирования общего рынка энергоносителей идет уже несколько лет. И я не думаю, что здесь в скором времени следует ожидать каких-то прорывных решений, хотя работать в этом направлении безусловно надо.

– Но ведь уже указывается вполне конкретная дата – 1 января 2025-го?..

– Да, эта дата оговаривается. Будем надеяться, что все случится именно в указанные сроки. Хотя, если говорить, к примеру, лишь об общем рынке газа – поскольку вопрос газа и вопрос нефти и нефтепродуктов все же немного разные вопросы, - то следует отметить следующее. Развитие газовой инфраструктуры в нашем регионе может служить целям войны, как собственно это и было за последние 25-30 лет. Все войны в регионе основывались, так сказать, на газовой инфраструктуре. Но газовая инфраструктура может послужить и делу мира.

Так вот, я думаю Армения должна четко заявить, что развитие газовой инфраструктуры в регионе – я имею в виду черноморско-каспийский весь регион, – должно служить интересам мира и стабильности. А не способствовать блокаде Армении, удушению ее экономики и усилению конфронтации между странами.

– С момента создания ЕАЭС было немало предубеждений – мол, структура нерабочая, да и совершенно бесполезная для Армении, зачем она нам, и т.п. Что можно сказать сейчас, спустя годы сотрудничества в топливно-энергетической сфере стран ЕАЭС?

– Эти утверждения настолько очевидно глупы, что, честно говоря, особого возражения или опровержения не требуют. Достаточно сравнить цену получаемого газа из России с международными ценами на газ, чтобы все стало ясно. На данный момент ценовая разница почти 10-кратная! Европа получает природное топливо по цене более 1000 долларов за тысячу кубометров. И, кстати говоря, я что-то не слышал, чтобы определенные круги в Армении, которые ранее вопили – зачем нам российский газ, это кабала для нашей Армении, – официально принесли бы свои извинения и сказали, что за последние 2 года республика живет и развивается только благодаря сотрудничеству с Россией и получению российского газа по фиксированным ценам. Надеюсь, что они все же принесут свои извинения в публичном поле.

– Ну, и резюмируя, возвращусь к теме ААЭС. В разговоре об атомной станции, как правило, наряду с энергетической безопасностью на чашу весов ставится безопасность населения данной страны, региона в целом. А насколько безопасна Армянская АЭС, с учетом ведущихся с 2015 г. работ по ее модернизации?

– Здесь мне бы хотелось высказать не свою личную точку зрения, а официальную и профессиональную. Иными словами – единственно возможную и осмысленную. А именно точку зрения международной организации, которая призвана оценивать надежность работы АЭС в той или иной стране мира.

Так вот, согласно оценкам МАГАТЭ, эксплуатация армянской АЭС безопасна, все риски контролируемы, и никаких фундаментальных нареканий этот вопрос не вызывает. Вопрос находится в постоянном фокусе внимания армянского правительства, армянских профессиональных организаций, под ежедневным и ежечасным надзором международных организаций. Так что здесь, я уверен, все в порядке.

Подготовил собственный корреспондент Евразийской информационной лиги