Долгие годы белорусскую молодёжь через Интернет и так называемые свободные СМИ обрабатывали идеями о том, что основную вину за гибель миллионов белорусов в годы Великой Отечественной войны несут не немецко-фашистские оккупанты, а «Москва и Сталин», которые «намеренно создавали партизанские соединения», «провоцировали немцев», а те, мол, «вынуждены были проводить ответные акции в отношении мирного населения».
Даже в Белоруссии, где память о войне всегда была священной, где партизанское движение было всенародным, где вся земля залита кровью и засыпана пеплом убитых и замученных, семена этой лжи о войне проросли основательно. Что ярко отразилось в настроениях тех политических сил, которые в 2020 году попытались совершить в Белоруссии переворот и захватить власть.
Одной из причин было ослабление внимания к вопросам сохранения исторической правды: долгое время считалось неудобным говорить о преступлениях против белорусов, совершенных воевавшими в составе вермахта подразделениями из этнических украинцев, латышей, литовцев. Да и о преступлениях самих немецко-фашистских оккупантов говорилось далеко не в полный голос – ведь нужно было «торговать и дружить с Евросоюзом, Германией».
После 2020 года ситуация стала меняться. О преступлениях немецко-фашистских оккупантов и их приспешников заговорили громко и открыто, не особо оглядываясь на реакцию «партнеров» из ЕС и соседей по бывшему СССР.
1 января с. г. был подписан указ президента Белоруссии «Об объявлении 2022 года Годом исторической памяти», а 4 февраля – распоряжение «О Республиканском совете по исторической политике при Администрации Президента Республики Беларусь». И ключевой, основной темой этих документов является как раз сохранение памяти о Великой Отечественной войне, предание гласности тех преступлений, которые были совершены оккупантами и их приспешниками в отношении белорусского населения.
Указ и распоряжение возымели своё действие – освещение стали получать многие вопросы, которые не афишировались или вовсе не поднимались даже в советское время.
2 июня Белорусское телеграфное агентство (БЕЛТА) объявило о совместных проектах с Министерством юстиции Республики Беларусь «Архивы. Ничего, кроме правды» и с Генеральной прокуратурой страны – «Последние свидетели». Оба эти проекта открывают малоизвестные или фактически неизвестные общественности архивные документы, убедительно доказывающие проведение оккупантами геноцида в отношении белорусского населения. Открыты новые печальные страницы злодеяний и преступлений. Информация находится в открытом доступе и размещена на единой электронной платформе «За печатью памяти».
Одной из поднятых тем стала готовившаяся в годы войны массовая химическая атака немецко-фашистских оккупантов в отношении партизан и мирного белорусского населения («Несостоявшаяся химатака фашистов на Беларусь»). Значительный вклад в изучение и обнародование данной темы внёс сотрудник Национального архива РБ кандидат исторических наук Святослав Кулинок.
Немного истории. В 1938 году в немецком Вуппертале при разработке новых инсектицидов (средств для борьбы с насекомыми) было создано вещество с сильнейшим нервнопаралитическим эффектом. «Побочным продуктом» сельскохозяйственной химии сразу же заинтересовался вермахт. Вещество получило название «зарин» – от сокращения фамилий его изобретателей. Зарин был легкой жидкостью без цвета и запаха, что делало его весьма коварным и опасным при применении. Он и другие отравляющие вещества пришли на смену иприту. В сентябре 1940 года на вооружение немецкой армии поступили дымовые шашки с адамситом – отравляющим веществом, которое в виде аэрозоли поражает верхние дыхательные пути.
К этому времени основной целью нападения для Германия стал Советский Союз. Численность химических войск возросла в 10 раз, химические училища были при каждой немецкой армии, дислоцированной на востоке, а в Цоссене активно работала школа химических войск. Соответствующая техника и запасы отравляющих веществ были сконцентрированы в Варшаве и Кракове для их быстрой доставки на восток после запланированного Германией вторжения в Советский Союз.
Весной 1941 года начальник Генерального штаба сухопутных войск Франц Гальдер записал в своём личном дневнике: «К 1 июня мы будем иметь 2 млн химических снарядов для легких полевых гаубиц и 500 тыс. снарядов для тяжелых полевых гаубиц… Со складов химических боеприпасов может быть отгружено: до 1 июня по шесть эшелонов химических припасов, а после 1 июня – по десять. Для ускорения подвоза в тылу каждой группы армий будет поставлено на запасные пути по три эшелона с химическими боеприпасами…»
К началу войны немецкие резервы насчитывали 4 полка химических миномётов, 7 отдельных батальонов химических миномётов, 5 дегазационных отрядов и 3 дорожно-дегазационных отряда.
Дегазационные отряды, как можно подумать, исходя из их названия, были призваны осуществлять контрмеры при химических атаках противника, однако по факту, хоть с них и не снимались функции химической защиты и обороны, данные отряды были вооружены реактивными метательными установками и были предназначены прежде всего для нанесения химических ударов по позициям противника. Эти соединения были распределены между группами армий «Север» (1 полк и 2 батальона), «Центр» (2 полка и 4 батальона) и «Юг» (2 полка и 1 батальон).
Ровно месяц спустя после начала нацистской агрессии в «Правде» была опубликована статья, в которой говорилось о том, что Германия готовит широкое применение отравляющих веществ. Эта угроза была постоянной, так как Германия искала удобный повод, не желая, однако, излишне рисковать из-за опасений ответных действий со стороны стран будущей Антигитлеровской коалиции.
13 августа 1941 года советское командование издало приказ «О реорганизации войск химической защиты Красной армии» - страна готовилась к худшему варианту развития событий на фронте.
После консультаций и переговоров с послом СССР в Британии Иваном Майским Уинстон Черчилль писал в своем письме Иосифу Сталину 21 марта 1942 года: «…посол Майский был у меня на завтраке на прошлой неделе и упоминал… что… немцы… могут использовать газы против Вашей страны… я хочу заверить Вас в том, что Правительство Его Величества будет рассматривать всякое использование ядовитых газов как оружие против России точно так же, как если бы это оружие было направлено против нас самих. Я создал колоссальные запасы газовых бомб для сбрасывания с самолетов, и мы не преминем использовать эти бомбы для сбрасывания на все подходящие объекты в Западной Германии, начиная с того момента, когда Ваши армии и народ подвергнутся нападению подобными средствами». Отвечая на послание британского лидера, Иосиф Сталин писал 29 марта 1942 года: «По нашим данным, не только немцы, но и финны могут начать применение ядовитых газов против СССР…»
Откладывая применение химического оружия, Германия тем не менее стремительно наращивала его производство. На оккупированной советской территории, в первую очередь в Белоруссии, немцы создали сеть складов с отравляющими веществами.
Органы госбезопасности СССР совместно с Белорусским штабом партизанского движения (БПШД) занимались активной разведкой мест расположения складов с химическим оружием, их номенклатурой и химической деятельностью оккупантов. На основании донесений партизанских разведчиков и подпольщиков регулярно составлялись сводки для советских партийных и военных органов.
В конце 1942 года было выявлено, что в районе станции Красное сооружены большие хранилища, а оборона населённого пункта была значительно усилена, в том числе на случай проведения десантных операций. По предположению советской разведки, хранилища были предназначены для складирования и хранения отравляющих веществ.
Показательны сводки, которые всё чаще стали поступать в Центр из Белоруссии в первой половине 1943 года: «…партизанами отряда Веселова 17 ноября 1942 года был подорван железнодорожный эшелон, следовавший из Боркович на Полоцк. При расчистке пути местное население к работе не привлекалось. Работы в течение двух дней производились солдатами в противогазах. Видимо в составе эшелона были вагоны с ОВ» (1 февраля 1943 года), «…захваченный партизанами группы Козлова в плен немец показал, что в частях войск противника с середины января усилились занятия по изучению новых типов противогаза. Стародорожское гестапо работает по выявлению лиц, могущих оказать первую помощь при химических попаданиях» (22 февраля 1943 года), «…по данным разведки партизанских отрядов Барановичской области от 8 мая, на станции Красное 29 и 30 апреля проводилась выгрузка противохимического имущества: противогазов, людских и конских чулок и защитных накидок» (12 мая 1943 года).
С середины 1943 года все немецкие гарнизоны, расположенные к северу от Полоцка, значительно усилили химическую активность: к химподготовке привлекались не только немцы, но и расположенные там соединения «власовцев». Советская разведка сообщала в центр 9 июня 1943 года: «…по данным агентурной разведки бригады т. Романова от 23 мая, немцы последнее время усиленно изучают химическое дело. Все занятия солдат в Зеленом городке (4 км сев. Полоцка) проходят в противогазах. Ежедневно в противогазах работают по 30 минут».
Партизаны из отряда им. Чернака были в числе тех, кто сообщал в Центр о мероприятиях немцев по подготовке химической войны
Впрочем, подобная активность наблюдалась по всей Белоруссии: «…по данным разведки т. Кожара от 10 июня, по железной дороге Жлобин – Гомель следуют эшелоны с ОВ. Во взорванном партизанами эшелоне оказался порошок желтоватого цвета. ОВ действует на глаза и разъедает кожу при попадании на тело. Взорванный эшелон немцы разбирали в противогазах… По данным разведки т. Лунина, 8 июня через Красное на восток проследовал эшелон № 167345 с 38 газовыми баллонами» (16 июня 1943 года), «…по данным разведки т. Клещева, 9 июня через Лунинец на восток прошел эшелон с газобаллонами, замаскированными сеном и соломой. По данным разведки т. Жунина от 14 июня, в районе Борисов – Орша отмечается усиленная переброска грузов в стороны фронта. На машинах изображен желтый лев. Предположительно на них перевозят ОВ. В гарнизоне г. Орши тактические занятия проводятся в противогазах, практикуются переходы в противогазах до 25 км» (18 июня 1943 года)». Пешие переходы до 25 километров в противогазах позволяли понять весь масштаб планируемых фашистами химических атак.
Оккупанты не довольствовались только привезёнными отравляющими веществами, но старались наладить их производство и в самой Белоруссии, о чём говорится в сводке от 7 июля 1943 года: «…по данным агентуры отряда Клещева от 28 июня немцы приспособили Пинскую спичечную фабрику для выработки ОВ».
В июле 1943 года белорусские партизаны получили ценное приобретение: на нашу сторону перешёл обер-лейтенант Вилли Шульц, который командовал газовой защитой оккупированного Минска. Согласно показаниям Шульца, немцы планомерно готовились к химической войне, для чего было создано специальное авиационное соединение «Москва». Эта часть располагала авиабазой, двумя аэродромами в Смоленске, одним в Орше и другими более мелкими площадками. Шульц также сообщил об оборудовании самолётов баками-распылителями отравляющих веществ.
Осенью 1943 года химическая активность немцев продолжилась в районе Полоцка: в сентябре на станцию Боровуха-1 три эшелона доставили баллоны и авиабомбы с отравляющими веществами.
В целом же в 1943 году из 85 сводок разведки, подготовленных БШПД, в 15% из них содержались данные о подготовке немцев к применению химического оружия. Та же картина наблюдалась и в первом полугодии 1944 года, когда подобные данные были в 14% составленных 57 сводок.
Перед началом операции «Багратион» по освобождению Белорусской ССР в июне 1944 года БШПД располагал информацией о 15 складах с отравляющими химическими веществами.
Угроза применения отравляющих веществ была вполне реальной. Более того, по сведениям историка С. Кулика, в районе станции Езерище проводились учения вначале по заражению, а потом по дегазации окружающих деревень, а 9 сентября 1943 года разведка партизанской бригады Дьяченко перехватила записи местных бургомистров о подготовке химической атаки на партизанское соединение.
К тому же немцы широко применяли отравляющие химические вещества при уничтожении людей в концентрационных лагерях. 3 сентября 1941 года немцы впервые использовали для этих целей пестицид на основе синильной кислоты под названием «циклон-Б» - тогда были отравлены 600 советских военнопленных и 250 поляков, во второе испытание было умерщвлено 900 советских военнопленных. Далее от «циклона-Б» погибли сотни тысяч человек.
В 1944 году в Германии был изобретён зоман – весьма похожее на зарин вещество, но в 2-3 раза более сильнодействующее. Но Берлин все же не решился начать химическую войну. Гитлер в годы Первой мировой войны сам стал жертвой газовой атаки, знал, что это такое и понимал, каким страшным будет неминуемое возмездие. Когда же дела Германии стали совсем плохи и Третий рейх стремительно шёл к своему краху, такой возможности у немцев уже не было.
Сейчас на Украине мы сталкиваемся со схожей тактикой: националисты из ВСУ уже не раз взрывали ёмкости с опасными химическими веществами, пытаясь обвинить в этом Россию. Для этих нелюдей человеческая жизнь не представляет какой-либо ценности, как в своё время для фашистских оккупантов и их приспешников.
Андрей Геращенко, политолог