Соглашение о границе между РФ и РЮО, подписанное в Москве 18 февраля, готовилось очень давно. Началась работа над ним аж в 2013 году, а еще раньше были проведены все необходимые технические мероприятия. И не то чтобы документу не давали ход, он просто как-то не был на первых местах в повестке дня двусторонних отношений. Единственная, пожалуй, интрига в его истории, - это рекордные сроки (о дате подписания стало известно не более месяца-полутора назад), за которые его довели до ума.
Российскому МИДу на разных уровнях несколько раз пришлось подчеркивать, что подписание договора о границе полностью снимает все разговоры об «аннексии» и «поглощении». Это такая функция у МИДа – отбиваться от внешнего воздействия на своей, чисто ведомственной территории.
Ни Сергей Лавров, ни Григорий Карасин даже и не думали конкретизировать, кто именно говорит об «аннексии» – и говорит ли вообще. На самом деле западные политики, эксперты и СМИ вообще ни разу не заметили бурных страстей, которые почти два года бушевали в Цхинвале и немного вокруг этого прекрасного города.
Да и заключение договора о стратегическом партнерстве и союзничестве между РФ и Абхазией лишь однажды сподвигло Джен Псаки попробовать выговорить слово «Абхазия» в том смысле, что «США и НАТО опять за что-то там осуждают Москву». На карту смотреть она уже не рискнула. А реакцию Грузии – как формальную, так и неформальную – никто уже давно не воспринимает нив каком виде. Она даже в понятие «белый шум» не укладывается.
Но все равно первые лица российского внешнеполитического ведомства потратили довольно много времени, чтобы несколько раз публично заявить: никакого присоединения РЮО к РФ никогда даже не планировалось, ни в какой форме.
А увлекательнейшая цхинвальская дискуссия — о том, как правильнее вступать в Россию (отдельным субъектом или в объединении с Северной Осетией), проводить еще один референдум или обойтись без оного – и так давно уже представляла абсолютно сюрреалистическую картину. Даже многие из тех, кто изначально развязал эту вакханалию, теперь ждут не дождутся, когда уже занавес опустят.
Все. Опустили. Все, кто участвовал в шоу, могут теперь задуматься о своем поведении.
Два судьбоносных решения
После соглашения о границе, которое подтверждает и закрепляет суверенный и независимый статус РЮО и уважительное отношение к нему РФ, вновь возник вопрос о подписании некоего нового, «большого» договора между двумя странами. Именно про него, а не вокруг появившегося как бог из машины договор о границе, жестоко дебатировала общественность.
Вкратце он сводится к двум простым позициям. Во-первых, общее оборонное пространство будет включать в себя совместную воинскую часть, в которую войдут как российские, так и осетинские военные. И все это — исключительно ради более эффективного управления войсками, не более того. Чисто практическая деталь, не содержащая никакой политики. И она, по сути дела, скопирована с новой «абхазской модели» взаимодействия.
Во-вторых, южноосетинская таможня войдет в состав российской. Делается это не с целью «поглощения», а, как это ни парадоксально, наоборот – дабы способствовать международной субъектности РЮО. Ведь таким образом Южная Осетия по факту входит в таможенное пространство, и у Казахстана с Белоруссией отпадут вопросы про «черную дыру» и аргументы типа «мы ж их не признали».
Больше никаких судьбоносных решений договор содержать не будет. Да и это все можно было бы уладить без шума и пыли соглашениями между соответствующими ведомствами двух стран. По словам министра иностранных дел РЮО Давида Санакоева, только в ближайшее время готовится к подписанию почти 25 различных соглашений между ведомствами двух стран.
Российский МИД действует строго в рамках своей компетенции. Да, Лавров впервые подтвердил, что проект «большого» договора между двумя странами получен из Цхинвала. То есть вся эта заваруха — по инициативе южноосетинской стороны.
Теперь документ изучается. Займет это не так уж много времени, поскольку изучать там, по большому счету, особо нечего. Летом и осенью, пока в Цхинвале кипели нешуточные страсти из-за разнообразных «текстов договоров», Лавров очень удивлялся, когда его вообще об этом спрашивали.
Хотя потом в Цхинвале сам факт, что на неформальной встрече в рамках мероприятий Фонда им. Горчакова рядовой сотрудник южноосетинского МИДа ошарашила российского министра вопросом ни о чем, подавался чуть ли не как доблесть и успех дипломатии.
Региональный статус-кво
Для МИДа сохранение статус-кво в регионе – первостепенная задача. Нам вот только еще не хватало каких-то дополнительных потерь в имидже, тем более на достаточно проблемном направлении. Люди вздрагивали просто от разговоров о каких-то присоединениях, воссоединениях, которые легко переводились на английский именно как «аннексия», а то и как «медведь наносит новый удар».
Нам, конечно, уже не привыкать, да и все равно как-то. Но есть другие регионы и страны, которые также достаточно внимательно следят за действиями России. Подчеркну: не за конкретно Республикой Южная Осетия с ее богатым внутренним миром, а именно за действиями Москвы на международной арене.
Авральное подписание соглашения о границе требовалось исключительно для того, чтобы громко, публично и навсегда закрыть тему «вхождения», «воссоединения», «присоединения», «аннексии» (желаемое подчеркнуть) Южной Осетии. Нет, не было и не будет такого пункта в повестке дня вменяемых людей. Последняя деталь – очень важна.
Теперь можно заняться разбором полетов. Как так произошло, что чудовищно некорректный, недальновидный и спекулятивный предвыборный лозунг партии «Единая Осетия» превратился в фактор, угрожавший национальной безопасности Российской Федерации?
Единая провокация?
Ответ на этот вопрос очень непрост и выходит далеко за рамки частной, региональной коллизии. Дело в том, что «Единая Осетия» с ее лидером, нынешним спикером парламента Анатолием Бибиловым не сама это все придумала еще на этапе предвыборной кампании. С них, по большому счету, и спрос-то небольшой. РЮО действительно живет в жутком информационном вакууме, который за много лет сократил восприятие мира до Театральной площади.
Но кто-то же подсказал Анатолию Бибилову этот лозунг. Кто-то же позвал тех пиарщиков, которые рисовали плакаты «5 шагов — и мы в России». А когда вся эта агитационная кампания оказалась забыта, а новый парламент уже год практически бездействует (самый существенный закон, который они приняли, регулирует ответственность за выпас животных и птиц), рейтинг Бибилова полетел в район Марианской впадины, кто-то ж посторонний снова пообещал ему грядущую победу на президентских выборах и предложил для поднятия рейтинга со дна океана вновь «расчесать» лозунг «вхождения», только уже «боком».
Через некий интеграционный договор, а не в пять прыжков. И этот (эти) «кто-то» вполне могли позволить себе публично утверждать, например, что «МИД ничего не значит». Обещать финансовую и иную помощь для предвыборной кампании.
Некоторые считают, что это вопрос личности. В стране, мол, кадровый голод – и это главная проблема современности, которая сказывается и на оптимизации медицинских учреждений в Москве, и на взаимоотношениях с Южной Осетией.
А те, кто вменяем, ехать в РЮО, например, не хотят, потому что это периферийное направление и карьеры там не сделаешь. А вот здоровье потерять – легко. Этот фронт работы достается людям хорошим, в основном, «в нагрузку», а остальные, как правило, появляются там от безысходности. Или деваться больше некуда, или сослали за прежнюю нерадивость.
Один сильный, харизматичный человек способен, мол, подмять ситуацию под себя и все стабилизировать. Нам ведь нужна стабильность в регионе, не так ли? Вот и получайте.
Кадры решают все
Возможно, в этом есть доля истины. Но как так получилось, что вообще вся система взаимоотношений с «новыми» государствами и прочими похожими субъектами международного права оказалась напрямую зависима от кадрового фактора? Да еще и так зависима, что все эти личные взаимоотношения, разговоры в ресторанах и назначения по остаточному принципу вообще превратились в единственную форму работы?
У самой РЮО нет ни концепции внешней политики, ни экономической программы, ни вообще какой-либо структурированной политической деятельности, которую подменили слухи и местечковые идеи. А в Москве в ответ предлагают только интриги — как наиболее понятный и давно испытанный метод контроля над ситуацией в проблемных регионах.
Сейчас ситуация, наконец, стабилизирована. Но фальстарты президентской предвыборной кампании уже случились. Анатолий Бибилов не один такой. Действия, например, того же министра иностранных дел Давида Санакоева очень похожи на начало избирательной кампании. Это и его странное поведение в период «споров» о фальшивых «проектах» договора, когда он фактически пошел против указаний президента республики, и несколько пиар-акций, в том числе и по случаю открытия в Испании памятника генералу Хаджи-Умару Мамсурову.
Москва, по ряду данных, все так же, как и раньше, делает ставку на стабильность и не готова к переменам, что означает выход президента Леонида Тибилова на второй срок. И вся эта история с несостоявшимся вхождением может показаться нам лишь клумбой, засеянной самыми прекрасными цветочками, какие только есть на земле. Какая уж там стабильность.