Одним из самых неожиданных следствий российско-украинского конфликта стала де-факто нормализация российско-грузинских отношений. Казалось бы, военные действия на Украине должны были разбередить старые раны. Но при том, что формально Тбилиси осудил политику России, он не стал мешать украинский вопрос с проблемами двустороннего диалога. Грузия регулярно предоставляет украинским семьям гуманитарную помощь, но отказывается от участия в санкционной войне, поставках вооружений и тем более военных действиях, чем неоднократно вызывала гнев Киева.
К удивлению европейских наблюдателей такой итог вполне закономерен. Бурный роман правительства Саакашвили с евроатлантистами привел к авантюрной попытке решить вопрос Южной Осетии и Абхазии силовым путем, что закончилось для Грузии потерей территорий и большими убытками из-за разрыва экономических связей с Россией. Европейский рынок не стал полноценной альтернативной российскому. Доходов от транзита бакинской нефти оказалось недостаточно, чтобы обеспечивать высокие темпы развития экономики.
Прилежное исполнение требований Брюсселя по внедрению демократических и рыночных реформ не привели Грузию к процветанию. С 2010 по 2020 гг. ВВП Грузии увеличился с $12 до $16 млрд. Вместе с тем возобновление активных экономических отношений с Россией в 2022 г. дали грузинскому бюджету прибыль в районе $2.2-2.5 млрд. Внешнеторговый оборот Грузии превысил $19 млрд, что на 32.8% больше показателей 2021 г. Позитивная статистика позволила отчитаться премьер-министру Гарибашвили о 10% росте национального ВВП по итогу 2022 г. Столь значимая экономическая победа была крайне необходима Грузинской мечте с учетом давления, которое на нее оказывается последние годы.
Правящая сегодня в Грузии партия и ее создатель Б. Иваншвили неугодны Европе уже не первый год. Ещё в доковидные времена Единое национальное движение (ЕНД) – главная оппозиционная сила – пыталась всеми возможными способами расшатать ситуацию в стране. В конфликт ЕНД с властью даже был вынужден вмешаться Брюссель, предложивший план преодоления политического кризиса – соглашение Шарля Мишеля. Однако менее чем через полгода Грузинская мечта вышла из него, поскольку он обязывал власти к односторонним уступкам, а ЕНД не удосужилось даже изобразить готовность к миру.
Для исправления недоработок системной оппозиции в конце 2021 г. в Грузию был отправлен главный несистемный актив – Михаил Саакашвили. Однако вместо триумфального возвращения в грузинскую политику случился арест и заключение экс-президента, которому предъявлен внушительный список обвинений. Симуляция безумия и других заболеваний не помогли Мише, как с ласковой иронией называют Саакашвили на родине, избежать грузинской фемиды. Главный несистемный актив оказался довольно токсичным, и сегодня ни грузинская, ни европейская стороны не знают, что с ним делать, но продолжают ожесточенно спорить.
Комментируя последние политические события в Грузии, пресс-секретарь Государственного департамента Нед Прайс назвал их «откатом от демократии». Чтобы более доходчиво донести эту точку зрения до грузинских властей, летом 2022 г. Брюссель показательно отказал Грузии в статусе кандидата в ЕС, предоставив его правительствам Зеленского и Санду, лучше справившимся с домашним заданием. Но поскольку сегодня следование европейским ценностям означает покупку российского газа у посредников втридорога или превращение вверенной тебе страны в руины, в Тбилиси не сильно расстроились.
То, что мы наблюдаем сегодня в Грузии – не откат от демократии, а формирование более зрелой и ориентированной на интересы собственных граждан политической системы. Отношения России и Грузии до 2008 г. были взаимовыгодными. Россия не оказывала на Тбилиси давление, вывела в 2006 г. из страны последние военные контингенты, чем немедленно воспользовались США для продвижения своих геополитических интересов на Кавказе. Но сегодня Грузия отказывается быть «инструментом» в чужих руках, пушечным мясом на чужих войнах.
Нормализация отношений с Россией не означает полной переориентации политики Грузии с Запада на Восток. Тбилиси пытается сбалансировать внешнеполитический курс, погасить давление со стороны США и Европы российским влиянием, сбалансировать внешнеэкономические связи. С учетом процессов, которые происходят сегодня на линии Север-Юг между Россией, Ираном и Индией, в том числе и на Кавказе, это крайне прагматичный и здравый подход. Похожую политическую трансформацию переживает и сама Россия: её внешняя политика также была сильно дисбалансирована сторону Запада, что привело к нынешнему кризису в Европе.
Грузинское правительство не отказывается от европейских амбиций, но будет впредь добиваться учета своих интересов. Не отказывается Тбилиси и от идеи возвращения Южной Осетии и Абхазии, однако вместо конфронтационного курса задействует экономические рычаги. Подводя итоги года, премьер-министр Гарибашвили пообещал частично-признанным республикам инвестиции в объеме $10 млрд «в случае объединения страны».
Но до обсуждения статуса Южной Осетии и Абхазии необходимо преодолеть сложный дипломатический путь. Пока на повестке дня возобновление прямого авиасообщения между двумя странами, о чем заявил министр иностранных дел России Сергей Лавров на пресс-конференции в начале года. Москва считывает изменения в соседней стране и позитивно оценивает «мужество» грузинского правительства, «не поддавшегося западному влиянию». Тем не менее Россия не торопиться осыпать вчерашнего оппонента «пряниками». Вопрос безопасности на Кавказе крайне сложный и должен обсуждаться, когда обе стороны докажут зрелость намерений по отношению друг к другу.
Георг Кердикошвили