Президент Ирана из России шлет сигнал американцам

20 января завершился двухдневный визит президента Ирана Сейеда Эбрахима Раиси в Москву. Его встреча с президентом РФ Владимиром Путиным стала первой с момента вступления Раиси в должность.

«На международной арене мы сотрудничаем очень плотно. Я уже не говорю о том, что благодаря нашим усилиям в значительной степени удалось помочь сирийскому правительству преодолеть угрозы, связанные с международным терроризмом, сейчас, конечно, и вас, и нас беспокоит ситуация, которая складывается в Афганистане», – заявил, приветствуя гостя, Владимир Путин.

Почему этот визит так важен особенно сейчас?

На наших глазах рушится однополярный мир, а новые контуры международной безопасности, международной торговли, взаимодействия в различных сферах деятельности государств только вырисовываются. Поэтому сейчас крайне важны контакты региональных игроков, которым эти контуры предстоит рисовать.

Временно утраченный геополитический статус Иран начал возвращать после Исламской революции 1979 года и свержения тогдашней проамериканской власти. С СССР отношения сложились не сразу – трудно было представить себе пылкую дружбу между исламской республикой и атеистической сверхдержавой, даже несмотря на наличие общего врага.

Россия 90-х, стремившаяся слиться в объятиях с Америкой, тоже едва ли подходила на роль партнера Ирана, объявленного Западом едва ли не главным мировым изгоем. Все началось меняться, когда в изгои стали выталкивать уже нас.

Впрочем, еще раньше Россия начала активно восстанавливать собственную политическую субъектность и участвовать в международных процессах в качестве самостоятельного игрока. Переговоры «пятерки» (Россия, Китай, США, Великобритания и Франция) по поводу будущей иранской ядерной сделки начались еще в 2005-м и триумфально (как тогда казалось) завершились летом 2015-го подписанием Совместного всеобъемлющего плана действий.

А осенью того же года Россия пришла на помощь властям Сирии, которые активно прибегали к помощи Ирана. В тот момент уже вовсю шла новая холодная война, и сирийская кампания стала для России первым серьезным выходом на международную арену, который предсказуемо сопровождался критикой и противодействием коллективного Запада. Иран стал нашим естественным союзником.

В 2017-м Москве и Тегерану удалось создать уникальный формат с участием Турции – еще одного ключевого регионального игрока в Сирии, интересы которого, казалось бы, были совершенно противоположными нашим. Тем не менее уже в начале года совместным усилиями в САР были созданы зоны деэскалации, что накануне окончательного разгрома ИГИЛ* стало началом перехода к этапу окончательного урегулирования конфликта.

Да, сегодня многие скажут, что война далека от завершения, что Идлибская зона деэскалации не выполняет в полной мере свои функции, но это уже из сферы диалога с Турцией. Диалог с Ираном тут ни при чем – он в Сирии оказался на высоте, более чем эффективным.

Сирия – не единственная территория, где совместная работа с Тегераном нам особенно важна. Это и Закавказье, регион, который мы когда-то делили, а сейчас он становится зоной наших совместных интересов и реализации совместных проектов. Стоит вспомнить события второй Карабахской войны, дестабилизации региона, грозящего проблемами не только его непосредственным участникам – Армении и Азербайджану, но и их соседям – Ирану и России. И здесь мы с Тегераном заняли схожую позицию: конфликт должен решаться мирным путем.

Необходимо отметить, что Тегеран всегда старался выступить посредником в карабахском конфликте, кроме того, он наращивал политические и экономические связи как с обеими его сторонами, так и с соседями по региону. Еще несколько лет назад отчетливо наметились очертания геополитических треугольников: Тегеран–Баку–Москва и Тегеран–Баку–Анкара. Одним из важнейших проектов в рамках первого стало создание транспортного коридора «Север-Юг», соединяющего Индию и Северную Европу. Прошлым летом из Хельсинки в Мумбаи отправился первый поезд через Россию, Азербайджан и Иран.

Это далеко не единственный важный инфраструктурный и геополитический проект с участием Тегерана в регионе. «В то время как Запад болтает о переговорах в Вене, санкциях и военных возможностях, Иран незаметно выстраивает обширную сеть альтернативных решений, чтобы закрепить свое возвышение в Азии», – пишет канадский аналитик Мэтью Эрет в издании The Cradle.

Он подчеркивает, что коридор «Север-Юг» представляет собой мультимодальную транзитную систему, во многом синергетическую с китайской инициативой «Один пояс, один путь», несмотря на попытки некоторых западных журналистов представить его в качестве конкурирующего проекта. Автор также напоминает, что в конце прошлого года был подписан трехсторонний меморандум о взаимопонимании между Ираном, Казахстаном и Туркменией по строительству новой железной дороги, которая примкнет к 917-километровой магистрали из Озена (Казахстан) в Горган (Иран) через Туркмению. Кроме того, было подписано еще одно соглашение о создании транзитного маршрута Иран–Азербайджан–Грузия, соединяющего Персидский залив с Черным морем, который должен быть завершен в марте нынешнего года.

В отчете Caspian Report говорится, что «эффективное объединение потенциала всех трех проектов позволит Ирану соединить Оманское море и Персидский залив на юге, Афганистан и Пакистан на востоке, Центральную Азию на северо-востоке и Кавказ на северо-западе».

И это, несмотря на санкции!

М. Эрет также напоминает о сделке по обмену газом, заключенной лидерами Азербайджана, Ирана и Туркменистана, вопреки многолетним разногласиям. Возобновление газового сотрудничества Тегерана и Баку, по мнению многих экспертов, положило конец разговорам о возможной войне между странами.

Кроме того, Эрет обращает внимание на подписанное с Турцией соглашение о стратегической безопасности, в том числе для борьбы с терроризмом, спонсируемым из-за рубежа, а также на выдвинутые сторонами планы создания новой зоны свободной торговли с преференциальными тарифами для всех стран региона.

Наконец, ключевой момент – всеобъемлющий 25‑летний план сотрудничества с Китаем, что, по мнению канадского эксперта, создает в Юго-Западной Азии «совершенно новую геометрию, которая развивается с головокружительной скоростью».

«Иран – древняя цивилизация, служащая третьей фундаментальной опорой Большого евразийского партнерства, присоединившись 17 сентября (2021 г. – Ред.) к Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), наконец, превратился в ведущую движущую силу стабилизации и прогресса», – считает М. Эрет.

Отмечу, что С. Раиси еще перед встречей с В. Путиным анонсировал аналогичный ирано-китайскому ирано-российский проект соглашения о стратегическом сотрудничестве сроком на 20 лет, который он привез с собой в Москву.

Все это является демонстрацией растущего влияния обеих наших стран и контактов между ними, которые необходимо интенсифицировать вопреки давлению Запада. Особенно на фоне давления Запада.

На встрече с иранским коллегой В. Путин заинтересовался его позицией по Совместному всеобъемлющему плану действий по иранской ядерной программе – СВПД (подписан 14 июля 2015 г. Исламской Республикой Иран и группой стран в составе Великобритании, США, России, Франции, Китая и Германии, известной как "шестерка" международных посредников) и, очевидно, оказался ей удовлетворен. Но будет ли ею удовлетворен Запад?

Напомню, в мае 2018 г. тогдашний американский лидер Дональд Трамп принял решение об одностороннем выходе из СВПД и восстановил санкции против Ирана. Это создало множество проблем как для только начавшей восстановление иранской экономики, так и для соседей Ирана, заинтересованных в торговле с ним, в том числе России.

Кроме того, в ответ на действия Вашингтона Тегеран заявил о поэтапном сокращении своих обязательств в рамках соглашения, отказавшись от ограничений в ядерных исследованиях, центрифугах и уровне обогащения урана. Все это вновь приблизило мир к войне, которая могла бы закончиться катастрофой как для ее непосредственных участников, так и для других стран региона.

С приходом в Белый дом Джо Байдена показалось, что решение проблемы близко. Однако Байден, хоть и не отметал любую возможность диалога, как его предшественник, и признавал ошибочность его шагов, предпочел не возвращаться в сделку сразу, требуя первых шагов от Ирана.

При этом, напомню, причиной выхода Трампа из сделки была не столько ядерная программа Тегерана, сколько расширение влияния того в регионе на фоне гражданских войн в Ираке, Сирии и Йемене, и одним из требований к Тегерану было снижение геополитической активности. Очевидно, что «хотелки» США при Байдене не изменились.

Иран готов вернуться к своим обязательствам (только тем, что были в сделке), но ждет первых шагов от Вашингтона и требует гарантий того, что тот снова не нарушит договора, когда к власти вернутся республиканцы. Но США на компромисс не идут, а только угрожают.

Так, на прошлой неделе глава Госдепа Энтони Блинкен заявил, что у Ирана осталось всего «несколько недель», чтобы вернуться в ядерную сделку, прежде чем Соединенные Штаты рассмотрят «другие варианты». Что он имел в виду – осталось за кадром. Но это явно угроза! Сегодня американские и израильские эксперты говорят, что Тегеран как никогда близок к созданию атомной бомбы. Так это или нет, но подобные оценки могут стать предлогом для войны, которая затронет всех нас.

Конечно, не факт, что до этого дойдет, возможно, Запад просто многократно нарастит санкции, заставив тот же Китай оказаться от покупки иранской нефти. Сейчас китайский нефтегазовый гигант CNPC не только покупает иранскую нефть, но и помогает поставлять ее в другие страны, США пока закрывают глаза, не решаясь вводить против них санкции. Но все может измениться. Конечно, это лучше, чем реальная война, но и война торговая, нарушение норм международной торговли и агония однополярного мира могут привести к разрушительным действиям.

В этих условиях сотрудничество наших стран становится особенно важным и необходимым. Визит Раиси в Москву призван продемонстрировать, что Тегеран не одинок, а время, когда Вашингтон мог направо и налево разбрасываться ракетами и санкциями, закончилось.

Дмитрий Родионов, политолог

Источник