Лидеры партии «Грузинская мечта» заявили о выходе из т.н. «соглашения Шарля Мишеля» от 19 апреля. Правящая партия объяснила своё решение нежеланием ведущей оппозиционной партии «ЕНД» подписать данный документ и взять на себя политическую ответственность, принимать участие в работе законодательного органа и, главное, — снизить уровень поляризации в обществе. Тем не менее, были партии, подписавшие соглашение и придерживающиеся согласованных принципов, однако непринятие их во внимание разъяснили 10%-ой поддержкой избирателей. Разумеется, данные действия «Грузинской мечты» негативно оценили в США и ЕС.
В беседе с Пресс-клубом «Джейран Медиа» эксперт Аналитического центра Орбели Джонни Меликян рассказал о причинах данного шага и возможных последствиях для правящей партии «Грузинская мечта», а также поделился своим мнением относительно текущей внутриполитической ситуации в Грузии.
– Как Вы думаете, какие конкретные действия можно ожидать от западных партнёров Грузии?
– Мотивируя выход из «соглашения Шарля Мишеля» тем, что его не подписала крупнейшая оппозиционная партия «Единое национальное движение», как мне кажется, в правящей партии немножко лукавят. Дело в том, что в «Грузинской мечте» должны были помнить недавний опыт, связанный с изменениями в Избирательном кодексе страны, когда перед парламентскими выборами 2020 года, при посредничестве посла США, участники процесса согласились с новыми «правилами игры», а после, в ходе утверждения в парламенте, «ЕНД» не приняло участия в голосовании. Тем не менее, парламентское большинство в июне-июле 2020 года в трех чтениях приняло поправки в Избирательный кодекс страны. Выборы в октябре 2020 года состоялись и, несмотря на заверения международных наблюдателей, оппозиция их итоги не приняла.
Подобная ситуация сложилась и сегодня. Соглашение было подписано, ряд оппозиционных партий прервали свой парламентский бойкот и подключились к работе законодательного органа. После долгих раздумий и активного лобинга западных партнеров в парламент вошло и «ЕНД», но отказавшись от подписания документа. Цель и мотивация понятны – показать своим избирателям, что они бескомпромиссны и продолжают борьбу. Кроме того, «Националы» показали и своим партнерам, что не принимают «правил игры», установленных при их непосредственном участии. Таким образом, обобщая, отмечу, что грузинские власти должны были понимать реалии и все те возможные риски, которые могут их ожидать после подписания документа.
Что касается мотивации «Грузинской мечты» на выход из соглашения, то тут также нужно смотреть в более широком контексте. Это не шаг, который был сделан с горяча, а тому могли быть определенные предпосылки, связанные также и с внутренним и, что не менее важно, с внешним давлением на них. Властям могло показаться, что все обязательства лишь на них, а на оппозицию, не подписавшую документ и поздно вошедшую в парламент, как представлялось правящей партии, никакое давление не оказывалось. Поэтому выход надо связывать именно с этим. Немалое значение оказали и события 5-6 июля, связанные с «Тбилиси прайд» и их последствиями. Общественные организации и дипломатический корпус заранее говорили о том, что права человека надо соблюдать и т.д. Это также стало причиной для давления на правящую элиту со стороны их западных партнеров.
На сегодняшний день несмотря на то, что «Грузинская мечта» уже вышла из соглашения, можно констатировать, что «план минимум» уже был достигнут и политические процессы переместились с улицы в здание парламента. Это очень важное достижение, которого стороны достигли именно благодаря Шарлю Мишелю. Определенные законодательные реформы уже были реализованы и, как мне кажется, будут продолжены, вне зависимости от наличия подписи лидеров «Грузинской мечты» под документом. Тем более, внутриполитические процессы вошли в предвыборную стадию и политические силы страны готовятся к победе на выборах в органы местного самоуправления, которые по своему весу выше предыдущих.
Таким образом, несмотря на заявления властей о том, что обязательств по данному соглашению уже нет, результаты выборов 2 октября будут определяющими и во многом станут «драйвером» того, какие процессы будут развиваться в стране. Озвученные и прописанные в «соглашении Шарля Мишеля» 43% остаются, и эти 43% будут определяющими. В том случае, если правящая «Грузинская мечта» получит 43% и более (что достаточно реально и прогнозируемо), то вопроса о досрочных парламентских выборах будет снят (как минимум для части электората и внешних игроков). Если же «мечта» не доберет, то тогда уже начнется новый политический этап внутриполитической борьбы, который может завершиться не только внеочередными выборами, но и возможной сменой власти или созданием коалиционного правительства.
– В последнее время всё чаще наблюдается расхождение позиций правящей партии Грузии и западных партнёров в лице ЕС и США. Отмечается, что события 5 июля, связанные с проведением т.н. «марша достоинства», контракцией и последующим избиением представителей СМИ, а также вопрос назначения судей, против которого выступали как оппозиция, так и США с ЕС, привели к ещё большему напряжению в отношениях Грузии с Западом. Существует ли вероятность, что Грузия пересмотрит внешнеполитический курс или же, например, она пойдёт по пути Польши и будет отстаивать суверенитет во внутренней политике?
– Мне не кажется, что отношения между официальным Тбилиси и Вашингтоном или Брюсселем находятся в кризисе. Конечно же есть определенные недопонимания и есть явное давление со стороны США и ЕС по части выполнения властями страны своих обязательств, в том числе и в связи с «соглашением Шарля Мишеля» (еще шире – Соглашения об ассоциации с ЕС). Оппозиция Грузии умело использует данные проблемы и информационные поводы как для внешнего (через конгрессменов и европарламентариев), так и для внутреннего давления на власти страны. Помогают им в этом также оппозиционные СМИ и эксперты, которые поддерживают оппозицию. С другой стороны, есть дипломатия и межгосударственные отношения, которые помогают властям минимизировать риски, но не полностью.
Обобщая, отметим, что у западных партнеров имеются определенные вопросы к правительству Грузии, есть и некое напряжение, но Грузия и Запад не раз проходили через определенные подобные этапы. Поэтому эта ситуация, несмотря на то, что она не близка к стабильной, может стабилизироваться.
Что касается возможного пересмотра внешней политики Грузии, то это суждение не имеет под собой основания. Факт остается фактом – в грузинском обществе есть определенный консенсус относительно выбора евроатлантического вектора внешней политики страны. Для кого-то – это европейское благосостояние, для кого-то – это ценности или безопасность. Есть определенная часть населения, которая, несмотря на то, что видит проблемы с Россией, — выступает за диалог с этой страной. Последние данные из опроса Республиканского Института также указывают на эти тенденции. К ним можно по-разному относится, но тенденции как таковые наличествуют в Грузии.
И под каким бы соусом это ни было, есть определенный выбор, к которому стремится Грузия. Другой вопрос – когда это будет, в среднесрочной или краткосрочной перспективе, будет ли вообще… но этот процесс будет продолжаться.
Джонни Меликян, эксперт Аналитического центра Орбели