В течение последних десятилетий ближневосточная политика США, по признанию Г. Киссинджера, строилась на трех китах: обеспечение безопасности Израиля как главного союзника Вашингтона на Ближнем Востоке, недопущение появления на ближневосточном геополитическом пространстве сильной и самостоятельной региональной державы, в том числе такой, какая могла бы бросить вызов тому же Израилю, а также обеспечение свободного экспорта углеводородов из региона в страны исторического и доминирующего Запада.
В эту стратагему путей обеспечения гегемонии США в регионе после 11 сентября 2001 года были внесены существенные коррективы в виде борьбы с терроризмом и поддерживающими его режимами (кроме Саудовской Аравии и Катара), добавлена системная линия на свержение «диктаторских», а другими словами, неугодных Белому дому режимов (впрочем, этим США всегда занимались), а также «демократическое» переустройство региона, которое было упаковано в Концепцию партнерства «Группы Восьми» и «Большого Ближнего Востока и Северной Африки», принятую в Си-Айленде 11 июня 2004 года. Она была изложена в принятом тогда напыщенном заявлении «Партнерство во имя прогресса и общего будущего с регионом Большого Ближнего Востока и Северной Африки».
Именно через нее планировалось навязать региону неолиберальные ценности после разгрома Ирака в 2003 году, из которого как из пластилина планировалось вылепить образец для подражания другим ближневосточным государствам.
И что же мы видим через 11 лет после начала воплощения в жизнь этой концепции и почти семидесятилетней истории послевоенного строительства США «своего» Ближнего Востока?
Вместо расцвета неолиберальной демократии после цунами инициированной извне «арабской весны» мы стали свидетелями разрушения четырех государств (Сирии, Ирака, Ливии, Йемена), разгула варварства, религиозного мракобесия, массового уничтожения исторических и культурных памятников, гонений на национальные и религиозные меньшинства, прежде всего христиан, небывалого роста межконфессионального противостояния, особенно между суннитами и шиитами, да и много чего еще, что трудно отнести к понятию прогресса и демократии.
Регион после поставленного над ним «демократического» эксперимента, по сути дела, лежит в руинах, на которых буйным цветом распустились десятки, если не сотни, экстремистских и террористических группировок, которые все активнее подминает под себя т.н. «Исламское государство», террористическое образование, которое за один год – с июня 2014 по июнь 2015 – сумело захватить половину Ирака и значительную часть территории Сирии.
Иными словами, результат прямо противоположен декларировавшимся задачам. Конечно, конспирологи могут сказать, что тайные силы, такие как могущественные банки и транснациональные корпорации, стоящие за спиной «дяди Сэма», собственно, этого и добивались: фрагментация региона, ослабление национальных государств, которые мешают распространению влияния глобального капитала, создание условий для его безраздельного проникновения на рынки Ближнего Востока.
Да, вроде бы всё сходится и не противоречит обозначенным в начале статьи трём целям американской политики за последние десять лет: безопасность Израиля окрепла, поскольку его прямым противникам в лице Сирии и Ирана сейчас не до него, ни одна из крупных арабских стран (кроме Саудовской Аравии) не может претендовать на самостоятельное лидерство, а свободный поток углеводородов течет даже из поверженной Ливии!
Однако при ближайшем рассмотрении работа этой системы «управляемого хаоса», даже если кто-то ее задумывал в таком виде, крайне нестабильна, не полностью отвечает долгосрочным интересам США, включая их ведущие корпорации, и может привести к непредсказуемым результатам.
Во-первых, мы приближаемся к тому моменту, когда Иран выйдет из-под режима санкций после закрытия досье по ИЯП (скорее всего, это произойдет в ранее обозначенные сроки или с несущественным опозданием). Причем, выйдет он совсем не так, как ожидали в Вашингтоне, завязывая с ним в 2013 году тайные переговоры в Омане. Иран вряд ли станет опорой американской политики в регионе, несмотря на все прозападные симпатии седьмого президента Хасана Рухани. Скорее всего, режим, ведомый твердой рукой аятоллы Хаменеи, приплюсует вывод страны из международной изоляции к своим успехам и продолжит наращивать экономический и военно-политический потенциал страны, ее региональное влияние с опорой на шиитскую идейно-политическую составляющую, как он это сделал после того, как Вашингтон «снес» его главного регионального противника – Саддама Хусейна.
Выгоды от этого Белому дому, надеявшемуся на внутреннюю трансформацию режима аятолл в демократию западного типа – путем ли роста влияния прозападных сил, или через «цветную революцию», – никакой. А уж о том, что режим будет стоять на страже западных интересов, да еще сдаст своих союзников – Башара Асада, Хизбаллу и речи быть не может.
Другими словами, из затяжного кризиса, прошедшего под сенью борьбы международного сообщества за мирный характер иранской ядерной программы, Тегеран выйдет окрепшим и использует к своей выгоде ситуацию управляемого хаоса, созданного усилиями США.
В своих интересах эту ситуацию использует и «Исламское государство», которое мало того, что является антиподом западной демократии, но и, похоже, начинает выходить из-под контроля своих кураторов, задумывавших его как инструмент ослабления Ирана и разрыва «шиитской дуги». У него появляются новые цели в лице Саудовской Аравии, о чем свидетельствуют организованные им недавние террористические атаки в Восточной (шиитской) провинции КСА.
А главное, США умудрились не только разрушить своими действиями регион, спровоцировав войной в Ираке лавину деструктивных процессов, но и подорвать доверие своих главных союзников в нем и, прежде всего, Саудовской Аравии. Б. Обаме буквально приходится «садиться на шпагат», чтобы, с одной стороны, продолжать политику заигрывания с Ираном, а с другой – успокаивать своих саудовских и других суннитских друзей на Аравийском полуострове, доказывая, что США по-прежнему готовы их защищать от всех внешних угроз.
Получается это у него плохо, о чем говорит паломничество представителей стран Персидского Залива в Москву и недавний приезд преемника наследного принца КСА Мухаммеда бен Сальмана в Санкт-Петербург для встречи с президентом В.В. Путиным.
Да и Саудовская Аравия, ранее благонадежный союзник Вашингтона, все меньше ему доверяет. Она, к тому же, вполне восприняла философию многополярного мира и имеет амбиции стать одним из полюсов, а именно арабо-суннистским, который она формирует вокруг себя и совсем не под задачи, решаемые США.
Вашингтону становится очевидно, что политика провоцирования «цветных революций» и следующего за ними хаоса начинает работать против его интересов. Дальнейшее разрушение региона приведет не только к укреплению антизападных сил, росту террористических угроз, но и к потере огромных по емкости рынков региона, куда США продолжают в немыслимых количествах закачивать самое современное оружие.
Выход для Вашингтона один – искать взаимодействия с Россией. Но для этого необходимо срочно погасить конфликт на Украине, добиться от нынешних украинских властей выполнения минских договоренностей, отказаться от планов расширения НАТО и строительства системы ПРО в Европе, уйти от провоцирования военной напряженности на российских границах. Только при таком повороте событий у Москвы может появиться необходимый ресурс и возможность (готовность это делать есть и сейчас) более серьезно заняться стабилизацией Ближнего Востока, борьбой с «Исламским государством» и снятием рисков разрастающейся суннитско-шиитской конфронтации.