Премьер-министр Эрдоган выиграл первые в истории Турции прямые президентские выборы. И теперь ему придется решать ряд стоящих перед страной внешне- и внутриполитических проблем, часть из которых была создана им самим.
Победил Реджеп Эрдоган в первом туре, но, что называется, на ленточке. По предварительным данным он набрал 51,6% голосов. Его ближайший преследователь — единый кандидат от оппозиции Экмеледдин Ихсаноглу — получил чуть менее 40% голосов избирателей и уже признал итоги выборов. Победа на прямых президентских выборах позволяет Эрдогану прежде всего остаться у власти. Турецкое законодательство ограничивает возможность одного лица возглавлять кабинет министров тремя сроками, и поскольку у Эрдогана как раз идет третий премьерский срок, то после следующих парламентских выборов в июне 2015 года ему нужно было уходить. Сейчас же он гарантировал себе дальнейшее пребывание во власти, хоть в ином качестве
Кроме того, победа на прямых выборах будет позиционироваться новым президентом как своего рода вотум доверия от электората. После прошлогодних массовых протестов в Турции ряд общественных деятелей в стране отказывали Эрдогану в легитимности — и среди них были представители эрдогановской Партии справедливости и Развития. «Шла активная борьба в рядах правящей ПСР, что периодически „выплескивалось“ в СМИ — взять хотя бы коррупционные скандалы вокруг действующего правительства. При этом возникло конфликтное взаимодействие и между неформальными субъектами политики, в котором немалую роль сыграло заочное столкновение живущего в США проповеднка Фетхуллы Гюлена и действующего премьер-министра», — говорит российский тюрколог Владимир Аватков.
Поскольку Эрдоган уходит с поста премьера, должность становится вакантной. Так, аналитики сомневаются, что в Турции произойдет властная рокировка, и пост премьера займет нынешний президент Абдулла Гюль. «Тандем Гюль-Эрдоган зарекомендовал себя за последние годы весьма конкретным образом, у значимой части населения ассоциируется со стабильностью, консерватизмом и умеренным исламизмом. У тандема есть шанс продолжить существование после рокировки, однако есть высокая вероятность того, что действующий президент Гюль откажется, в связи с имеющимися собственными амбициями и нежеланием больше играть вторую роль», — продолжает российский тюрколог Владимир Аватков. Наиболее популярными у СМИ и политологов кандидатами на пост премьера являются министр иностранных дел Ахмет Давудоглу, вице-премьер Бюлент Арынч, а также проигравший выборы Экмеледдин Ихсаноглу.
Между тем очевидно, что кто бы не занял пост премьер-министра, главную роль в стране продолжит играть Эрдоган. Он уже заявил, что намерен воспользоваться всеми функциями, предоставленными президенту (Турция — премьерская республика, однако после переворота 1980 году президент был наделен рядом полномочий для контроля парламента и кабинета министров, которые на практике просто не использовались), однако в дальнейшем Эрдоган намерен провести конституционную реформу, которая превратит страну в полноценную президентскую республику. «Он не привык и явно не собирается играть на вторых ролях. Победа на выборах — значимый для него шаг, однако теперь ему предстоит победить внутреннюю и внешнюю оппозицию, дабы реализовать реформу и получить всю полноту власти в свои руки»,- считает Владимир Аватков.
Сделать это Эрдогану будет непросто. Да, вотум доверия он получил, однако если посмотреть на электоральную карту, то можно увидеть, что голоса распределись по территориальному признаку. Так, за кандидата от оппозиции Экмеледдина Ихсаноглу голосовала светско-интеллигентная Западная Турция, Реджепа Эрдогана поддержали внутренние районы страны, а за Селяхаттина Демирташа отдали голоса курдские районы. Таким образом, в Турции продолжается раскол общества, и референдум по конституции вряд ли будет способствовать его объединению.
Помимо внутренних задач по сохранению власти, Эрдогану придется решать и ряд внешних вызовов. За последние годы ситуация на Ближнем Востоке для Турции серьезно обострилась, и страна, претендовавшая на статус лидера, вполне может оказаться в роли изгоя.
Так, сложные проблемы придется решать на ирано-сирийском направлении. Анкара серьезно испортила отношения с Дамаском и Тегераном во время арабской весны, и сейчас, когда Башар Асад выигрывает войну, а Иран постепенно выходит из-под санкций, они могут выставить Турции ряд претензий. И если иранцы дают намеки о готовности нормализовать отношения (в Тегеране сидят прагматики, и они рассматривают турецкую территорию как наиболее безопасный сухопутный маршрут в Европу), то сирийцы вряд ли быстро забудут фактической участие Турции в гражданской войне на стороне антиправительственных сил.
Серьезные риски возникли и в Ираке. В последние месяцы Анкаре удалось наладить рабочие отношения с курдами. Более того, стороны договорились о том, что курдские углеводороды пойдут на западные рынки не через Багдад, а через турецкую территорию (официальные власти Ирака конечно выразили протест, однако сделать ничего не смогли). Транзитный фактор, а также зависимость Иракского Курдистана от поставок турецких товаров резко увеличила влияние Анкары на решения, принимаемые иракскими курдами — в частности, лишало радикальную часть турецких курдов финансовой и боевой поддержки их иракских соплеменников. Сейчас же вторжение боевиков из «Исламского государства» в Ирак поставило под угрозу всю турецкую схему.
Так, намеревающиеся сначала брать Багдад исламисты резко развернули вектор наступления на северо-восток, нанесли ряд болезненных ударов курдскому ополчению «Пешмерга» и на сегодняшний день представляют реальную угрозу для столицы иракского Курдистана — Эрбиля. В результате американцы, до этого пытавшиеся обменять свою помощь Ираку на отставку премьера Нури аль-Малики, бросились спасать своих курдских союзников, и сейчас любой исход противостояния между исламистами и курдами создает для Турции ряд проблем. Если исламисты победят, то все турецкие проекты в Иракском Курдистане будут похоронены. Если же выиграют курды и американцы, то первые при поддержке вторых скорее всего провозгласят о своей независимости, что также не выгодно Анкаре (независимый Курдистан, а тем более подконтрольный США, может быть использован для активизации курдского сепаратизма в Турции).
Сможет ли Эрдоган решить эти вызовы, а также ряд других (стабилизация отношений с Израилем, сохранение статус-кво с Россией на Кавказе, взаимодействие с ЕС) во многом будет зависеть от самого Эрдогана. Если новый президент во внешней политике будет вести себя взвешенно и осторожно, как он это делал во время своего первого премьерского срока, то тогда у Турции есть шанс усилить свои позиции (тем более что сейчас, после краха Братьев-Мусульман и усиления влияния Саудовской Аравии на Египет, на турецкое лидерство в регионе есть спрос). Если же турецкая дипломатия продолжит реализовываться в авантюрном ключе, то проблемы будут не решаться, а обостряться.