«Если падет евро, падет вся Европа», — так сказала Ангела Меркель. К сожалению, евро сдает свои позиции. Но евро делает это медленно. Даже если Греция откажется от евро, еврозона вряд ли распадется на части в ближайшем будущем, хотя такая вероятность все равно сохраняется, пишет The Guardian.
Однако, скорее всего, она еще долго будет существовать, демонстрируя неуклонное замедление роста, создавая все меньше рабочих мест и заставляя все больше страдать народы тех стран, которые в отсутствие этого денежного союза вполне могли бы избежать этих мучений.
Однако несчастья будут распределены неравномерно между кредиторами и должниками, между процветающим севером и переживающим тяжелые времена югом.
И этот опыт разных стран будет находить отражение в результатах выборов, создавая все больше напряжения, подобного тому, которое мы наблюдали в отношениях между Германием и Грецией. В конечном итоге, что-то обязательно произойдет, но этот процесс может занять много времени.
В долгосрочной перспективе Германия ощутит на себе негативные последствия, но это случится нескоро. Пройдитесь по улицам немецких городов — что вы чувствуете? Кризис? Какой кризис? Хотя Германии пришлось оказать финансовую поддержку таким странам, как Греция, большая часть денег почти сразу же вернулась к неосторожным лидерам, в том числе в немецкие банки. Между тем, немецкие компании-экспортеры получили огромную прибыль от еврозоны.
Во Франкфурте несчастья Афин кажутся чем-то бесконечно далеким. Рассуждая о политике жесткой экономии на юге Европы, один немецкий банкир сказал: «Проблема Греции заключается в том, что они никогда не пытались». Речь идет о стране, где люди, прежде принадлежавшие к среднему классу, теперь вынуждены питаться в бесплатных столовых для бездомных, где каждый второй молодой человек — безработный и где, по словам Мартина Вульфа из Financial Times, с 2008 года «расходы греков на товары и услуги снизились по крайней мере на 40%».
Структурная проблема в данном случае заключается в том, что валютная зона является общеевропейской, а демократическая политика — все еще национальной. Дело не в том, что это никак нельзя изменить, если политика позволит. В частных беседах все признают, что Греция не сможет выплатить свои гигантские долги, поэтому пусть Берлин списывает ее долги в обмен на продолжение масштабных реформ, которые проводит новое правительство.
Или же пусть зарплаты и цены в Германии вырастут, чтобы перебалансировать еврозону изнутри. Или же нужно согласиться на своего рода денежные трансферы от более богатых стран менее богатым, которые существуют внутри федеральных союзов, таких как США, где никто не ждет, что, к примеру, Алабама в ближайшее время будет демонстрировать такие же показатели, как Кремниевая долина.
Создавая валютный союз, не подкрепленный политическим и фискальным союзом, европейцы поставили телегу впереди лошади — а теперь уже сама лошадь не хочет вставать вперед. Национальная демократия, таким образом, начинает все больше мешать европейской интеграции. Некоторые лидеры европейских институтов в Брюсселе это понимают.
Проблема заключается в том, что решение структурных проблем еврозоны требует транснациональной европейской демократической солидарности всех граждан, которой попросту не существует между различными национальностями внутри еврозоны — и в скором времени она не появится.
Поэтому мы продолжим бороться с трудностями, разрываясь между национальной политикой и общеевропейским политическим курсом, в то время как валютный союз, который должен был объединить Европу, будет распадаться на части. Но эта пытка будет медленной.
Мобильность рабочей силы, которая гарантируется Евросоюзом, также представляет собой довольно важный защитный клапан, и молодые испанцы с двумя университетскими дипломами уезжают работать официантами в Лондоне и Берлине. Между тем, эта миграция в свою очередь подпитывает антиевропейские выступления таких партий, как Партия независимости Соединенного Королевства или «Альтернатива для Германии», которые привязывают свой евроскептицизм к опасениям людей по поводу иммиграции. Постепенно эти материальные и культурные резервы будут исчерпаны.