15 июня 1928 года родился Че Гевара. Сейчас ему могло бы быть 84 года. Он минимум трижды ломал о колено собственную судьбу. Он мог бы сегодня, будучи благостным старцем, работать над книгой воспоминаний о том, как строил социализм на острове Свободы вместе с Фиделем. Описывая свою деятельность в качестве министра и директора Национального банка Кубы.
Мог стать, как отец, модным архитектором. Или управлять обширной чайной плантацией, доставшейся матери, состоявшей в родстве с предпоследним вице-королем Чили Хосе де ла Серной.
Окончив медицинский факультет университета Буэнос-Айреса, Че намеревался посвятить себя избавлению людей от физических страданий. Однако прошел и мимо этого. Его, как говорили в старину, позвала революция. Чтобы врачевать социальные недуги.
Тут ему было с кого брать пример. Не только теоретически, читая сочинения Маркса, Троцкого и Бакунина, а впоследствии и Мао. Его родная матушка столь сильно ненавидела установившийся в Аргентине авторитарный режим Хуана Перона, что ее неоднократно арестовывали за участие в антиправительственных акциях. Ее муж, отец будущего великого революционера, тайно изготавливал дома бомбы и бутылки с зажигательной смесью.
В общем, пересказывать биографию Эрнеста Рафаэля Гевары де ла Сарна – дело не очень благодарное. Поскольку ничего объективного из нее выудить уже давно невозможно. Потому что Че – это международный бренд. И как и всякий бренд он имеет свой логотип – растиражированную на футболках, бейсболках, портсигарах и пивных кружках фотографию, сделанную Альберто Кордой 5 марта 1960 года, когда Че Геваре было 32 года.
То есть, да простят меня сторонники леворадикального романтизма, - в массовом сознании он - символ революции, к самой революции практически не имеющий отношения. Не сам команданте, разумеется, а его образ, сформированный массовой культурой. Образ, который изменить столь же невозможно, как и отлитый из бронзы монумент.
Куда более интересно рассмотреть, каким же образом – под воздействием каких внешних обстоятельств, используя какой биографический материал и какой игнорируя – лепили бренд «Че». Разумеется, уже после его смерти. А убит он был в Боливии 9 октября 1967 года.
Ныне существующий образ создавался не в Советском Союзе, где относились к команданте как блудному сыну, ушедшего от Фиделя в неведомые края, чтобы экспортировать революцию. Советские идеологи того периода это дело осуждали, считая, что революционная ситуация должна вызреть, что опираться надо на пролетариат, а не на темное крестьянство, и все такое прочее. К тому же Че изрядно насолил Союзу, постоянно обвиняя Кремль в том, что он пытается нажиться на кубинской революции, поскольку снабжает остров Свободы продовольствием, техникой и оружием не безвозмездно, а начисляя на Гавану долги.
Лепился образ в Штатах, где всякое популярное явление – а популярность Че уже при его жизни перешагнула латиноамериканский материк – необходимо подать должным образом, чтобы оно работало на извлечение прибыли. При этом, пожалуй, главной задачей создания массового бренда заключается во встроенности его не только в текущую культурную ситуацию, но и нахождение параллелей с «вечными сюжетами». С обеими этими задачами «двигатели коммерческого прогресса» справились в полной мере.
Нон-стопом по Южной Америке
В тот период американские студии грамзаписи, Голливуд, производители молодежных шмоток и аксессуаров, рестораторы и декораторы, оседлав волну движения хиппи, вовсю эксплуатировали это субкультурное явление, разросшееся до уровня массового психоза.
Че Гевара частично вполне вписывался в хиппарский контекст. Хоть по возрасту был и постарше, являясь ровесником битников – предтеч хиппи. Будучи парнем из более чем благополучной семьи, он продемонстрировал абсолютное презрение к буржуазной жизни. Которая обрыдла и «цветам жизни», как именовали себя хиппи. Искал приключений. Его докубинский период был чуть ли ни идентичен странствиям «бунтарей» 60-х годов по североамериканскому материку.
В 1952 году Че вместе с товарищем проехал половину Южной Америки на мотоцикле, ночуя в грошовых кемпингах, а то и в чистом поле. Когда мотоцикл сломался, его выкинули, и продолжили странствие автостопом. Посещали лепрозории, помогая санитарам лечить несчастных больных, побывали на медных рудниках, на плантациях коки, на развалинах древнего города Макчу-Пикчу, сплавлялись на плоту по Амазонке, были арестованы за бродяжничество. Пообещали начальнику полиции подготовить местную футбольную команду в обмен на свободу. Команда выиграла районный турнир, и благодарные болельщики, скинувшись, купили двоим аргентинцам билеты на самолет до Боготы, столицы Колумбии. В Боготе они опять угодили в тюрьму за участие в демонстрации. Поклялись никогда в жизни не соваться в Колумбию, и их вновь отпустили на волю.
В общем, очень красивая для хиппи история, этакий прекрасный урок для подрастающего юношества, выпорхнувшего из родительского гнезда.
Ну, а потом Че получил диплом хирурга-дерматолога и закосил от армии. А это и вовсе не могло не привести в восторг хиппи. Поскольку, как говорится, Make love, not war!
Потом было еще одно путешествие. Но он колесил по материку уже не как искатель приключений и впечатлений, а как человек, постепенно втягивавшийся в леворадикальную политику. Обрастая знакомствами, участвуя в подготовке демонстраций, а затем в противостоянии вторжению США в Гватемалу. В конце концов, в 1955 году состоялось знакомство с Фиделем Кастро.
Что не вписывалось в бренд
В конце 60-х в США бунтарство было в большом почете. В связи с тем, что война во Вьетнаме оказалась для США столь болезненной, пошли демонстрации, постепенно переросшие в побоища с полицией. Так что лозунг «мочи копов, протестуй против агрессии, поддерживай освободительное движение угнетенных стран» был в большом ходу.
И тут необходимо сказать вот что. Сплошь и рядом утверждается, что имя Че Гевары было на устах у всей свободолюбивой американской и западноевропейской молодежи уже в конце 50-х годов. Однако это совсем не так. Да, его тогда знали леворадикальные бунтари. Знали и ценили, прежде всего, потому, что читали его «Партизанскую войну». Из таковых, далеко не из всех, конечно, впоследствии выросли довольно кровавые деятели. Такие, как, например, Карлос Шакал, Ульрика Майнхофф и Андреас Баадер. Но они были уже не столько революционерами, сколько террористами, их бомбы не отличали «виновников мировой несправедливости» от детей, женщин и просто ни в чем не повинных обывателей.
Для остальных же в 60-65 годах он был фигурой весьма «скучной» - сановитый чиновник (посол по особым поручениям, начальник департамента промышленности, директор Национального банка, министр промышленности, директор Госплана). Плодотворная раскрутка бренда началась именно после смерти Че Гевары.
При этом не афишировались «неудобные» моменты биографии Че и черты его характера. Он хиппарям быть товарищем не мог ни при каких обстоятельствах.
Всякий настоящий революционер прежде всего борец с несправедливостью и за правду - как он понимает эти категории. Точнее, как они обозначены теоретиками в революционных доктринах. В соответствии с этим четко длит мир на «своих» и «врагов». Последних, естественно, гораздо больше. Середины не существует, не существует оттенков белого и черного цветов.
При этом результат для настоящего революционера, конечно, важен. Но куда важнее сам процесс. «После революции работу делают не революционеры. Ее делают бюрократы. А они контрреволюционеры», - сказал Че, побыв на Кубе министром всяческих дел, и укатил в Конго, а затем в Боливию заниматься настоящим делом – делать революцию.
При этом никакого миндальничания с врагами. Как говорится, по законам военного времени. И Че, будучи революционером от бога, будучи, можно сказать, абсолютным чемпионом мира по революционерству, был к врагам не только непримирим, но и безжалостен. Сестра Фиделя - Хуанита Кастро – так отзывалась о Че Геваре: «Для него не имели значения ни суд, ни следствие. Он сразу начинал расстреливать, потому что был человеком без сердца». И для этого у него на Кубе были все полномочия: после победы революции он длительное время был председателем революционного трибунала. По различным свидетельствам, всяк, кто становился «клиентом» этого учреждения, получал пулю. От кары не ушел ни один. Достаточным основанием для вынесения смертного приговора была принадлежность к какому-либо ведомству Батисты.
Надо сказать, что и к соратникам он относился как к материалу, предназначенному для достижения великих целей. Но, конечно же, и к себе относился точно так же.
Несомненно, такие качества бренд могли разрушить. Поэтому они замалчивались, вытеснялись другими романтическими обстоятельствами биографии.
Святой с автоматом в руках
На команданте клеился ярлык мученика. И это получалось весьма ловко. Потому что его биография, рассмотренная под определенным ракурсом, вполне соотносится с «вечным сюжетом», изложенным в Новом завете. При этом необходимо учитывать, что множество написанных посмертных биографий команданте основываются не только на документах, но и на апокрифах. Присутствует в них, естественно, и авторский субъективизм.
Основная смысловая нагрузка мифа ложится на последний год жизни команданте. Отец-Фидель отправляет своего Сына в мир, чтобы нести свет учения. Вначале в Конго. А затем в Боливию.
(Отметим в скобках, что реальная подоплека этих «командировок» состоит в том, что между Фиделем и Че начались разногласия. К тому же команданте своей критикой Советского Союза и стран социалистического лагеря вставлял палки в колеса налаживанию отношений между Фиделем и пришедшим к власти Брежневым).
Итак, Че нес порабощенным народам свет свободы. Неправедным правителям необходимо было его уничтожить. И тут, как и положено, появляется Иуда. В этой роли выступает аргентинский художник и революционер, входивший в колумбийский отряд команданте, Сиро Бустос. Оказавшись в плену, он выдает карателям местоположение лагеря Че Гевары.
При этом был даже и «идентификационный поцелуй». Захваченного в плен Че опознали по его карандашному портрету, сделанному Бустосом.
Так гласит апокриф. И его уже не переписать. Но существует версия, и вполне правдоподобная, согласно которой предателем был француз Роже Дебре. Выйдя на свободу через 4 года вместе с Бустосом, он изо всех начал того разоблачать, сделавшись чрезвычайно популярным в кругах европейской либеральной интеллигенции. А между тем есть свидетельства, что именно Дебре сотрудничал с боливийскими спецслужбами.
В этой истории есть даже и свой Понтий Пилат – подполковник боливийской армии Селич. Он 45 минут беседовал с команданте и, в конце концов, расположился к нему. Но был вынужден умыть руки. Передав узника синедриону, в роли которого выступил сотрудник ЦРУ. Вашингтону Че Гевара был нужен только мертвым.
Ну, а дальше апофеоз. Джон Ли Андерсон в своей вполне документальной книге пишет: «Тело Че было выставлено на всеобщее обозрение на целые сутки, причем голова его была приподнята, а карие глаза открыты. Чтобы предотвратить разложение, врач надрезал горло и залил внутрь формальдегид. В результате Че точно живой предстал перед чередой людей, которые пришли на него посмотреть. В их числе были солдаты, любопытствующие местные жители, фотографы и репортеры. Монахини, работавшие в больнице, медсестра, которой было поручено омыть его тело, и многие другие женщины Вальегранде сочли, что Че Гевара обликом невероятно напоминает Иисуса Христа; они срезали с его головы пряди волос, чтобы использовать их в качестве талисманов».
В 1997 году останки Че Гевары были перезахоронены в Гаване. На его могиле установлена бронзовая скульптура святого с автоматом в руках.
Ну а теперь в свете вышеизложенного можно процитировать окончание стихотворения Евгения Евтушенко на смерть Высоцкого: «Кончилась жизнь, началась распродажа».
И идет она достаточно успешно. Бренд «Че» приносит серьезные доходы. До 2000 года им бесплатно пользовались все желающие. Теперь права на знаменитый портрет принадлежат дочери фотографа Альберто Корды. Ежегодно она получает за продажу прав до 10 млн. долларов. Но, понятно, что еще большие доходы получают пираты.
Подсуетились и дети Че – двое сыновей и дочь. Не сумев отсудить у дочери Корды права на портрет, они контролируют издание книг и дневников отца, а также его многочисленных авторских фотоснимков.