Координация финансовой политики стран-участниц ЕАЭС и в целом Большой Евразии – в числе приоритетных вопросов межгосударственного партнерства в столь обширном регионе. С выходом на формирование новой трансграничной валюты, которая смогла бы низвергнуть зависимость мировой экономики от валют и валютной политики Запада. Актуальность этих вопросов подтверждает и деловая программа предстоящего II Евразийского экономического форума.
Свое мнение по означенной проблематике «Ритму Евразии» высказал председатель правления Института динамического консерватизма, эксперт Изборского клуба кандидат экономических наук Андрей Кобяков.
– Андрей Борисович, каким вам видится механизм создания «антидолларовой» финансовой системы с участием России и дружественных РФ стран?
– Существует весьма высокая вероятность того, что нынешние геополитические события и их экономические последствия спровоцируют уход мировой валютной системы от «доллароцентричного» мира к совершенно другой организации валютной системы. Помимо доллара и евро, может возникнуть и альтернативная валюта, привязанная к твердым активам, а именно к золоту, драгоценным металлам, нефти, газу, базовым металлам, то есть к ресурсам.
И организовать такую валюту могли бы как страны, богатые этими ресурсами, так и страны, которые покупают в больших объемах эти ресурсы. Например, Индия, КНР, Юго-Восточная Азия, Иран совместно с Россией могли бы подобную инициативу попытаться соорганизовать как альтернативу «доллароцентричной» системе.
– Скорее всего, базис в отмеченной вами концепции – это ускоренное развитие взаиморасчетов в национальных валютах, стимулируемое, например, в ЕАЭС, между РФ и Китаем, Индией, Ираном?
– Расчеты в нацвалютах – это, можно сказать, первый шаг в данном направлении. Но переход к новой общемировой валютной системе – это вопрос не нескольких недель или месяцев, а лет. В национальных валютах вести торговлю и в целом сотрудничество «сподручнее», потому что это можно решить быстрее и проще. Скажем, если мы с Индией договариваемся о торговле в рублях и рупиях, значит это вопрос двусторонней договоренности, и он решается всего лишь двумя участниками. Но если речь идет о создании новой платежной единицы, которая будет конкурировать с долларом в международных расчетах, то требуется многостороннее решение. Более того, оно должно быть согласовано всеми этими участниками, то есть должен быть достигнут консенсус и в том, как такая валюта будет функционировать.
Даже если нам удастся в принципе достигнуть взаимопонимания с другими дружественными странами и начать разработку подобного механизма, в оперативном – рекордно быстром – порядке это сделать, повторюсь, вряд ли удастся. На это уйдет не меньше года, а то и двух, затем потребуется ратификация на законодательном уровне. Я уже молчу про организационные аспекты, потому что необходимо создать и информационные системы, и клиринговый центр, и так далее. Это вовсе не «конъюнктурное» предложение – в нынешних условиях оно выглядит реалистичным, в целом оно реализуемо и, я бы сказал, это принципиально. Но, прежде всего, требуется коллективное политическое решение целого ряда стран.
– По вашему мнению, целесообразна привязка новой валюты к корзине базовых природных ресурсов. Но, вероятно, можно частично использовать и другие практики «внедолларовой» валюты?
– Новая денежная единица, на мой взгляд, должна быть привязана не только к золоту и драгоценным металлам: для нашей страны было бы выгодно привязать эту валюту и к корзине базовых ресурсов (нефть, газ, стратегические металлы, уголь и ряд других). Интересно, что подобные идеи разрабатывались еще в середине ХХ века экономистом Джоном Кейнсом, он предлагал назвать такую валюту «банкор».
Опять же в свете последних событий мы можем вспомнить опыт прошлого, как поступал в таком случае СССР. Тогда международной денежной единицей был безналичный рубль, который существовал долгие десятилетия. Хотя формально он был привязан к золоту, но расчеты в самом металле не проводились. Он назывался золотым рублем, но потом от этого названия отказались. В любом случае такой рубль был твердой валютой, он не подлежал каким-то колебаниям. С учетом и того, что и в СССР, и в других странах-участницах единого экономического блока (Совет экономической взаимопомощи в 1949-1990 гг.) мало наблюдалось серьезных инфляционных процессов, с этим механизмом работали успешно.
Считаю, что целесообразно доскональнее изучить этот опыт, чтобы его использовать не только в ЕАЭС, но также для формирования принципиально новой валютно-финансовой и в целом мирохозяйственной системы.
* * *
Справочно. Министр иностранных дел России Сергей Лавров 25 января с. г. заявил, что на саммите БРИКС в августе 2023 г. в ЮАР будет обсуждаться вопрос о создании единой валюты этого блока.
Изначально идею создания такой валюты сформулировал клуб «Валдай» еще в 2018 г. Идея заключается в формировании корзины валют наподобие СДР («специальных прав заимствования» МВФ), состоящей из национальных валют стран-участниц БРИКС. Назвать новую резервную валюту предлагается «R5», взяв за основу названия валют ныне участвующих в БРИКС стран, каждое из которых начинается с буквы R: Real (Бразилия), Rouble (РФ), Rupee (Индия), Renminbi (КНР), Rand (ЮАР).