На современном этапе переговоры по приднестровскому урегулированию фактически заморожены, а Молдова регулярно предпринимает недружественные шаги в отношении региона. Однако 20 лет назад Кишинёв и Тирасполь находились в шаге от создания единого государства. Тогда Россия выдвинула «меморандум Козака» – документ о всеобъемлющем и окончательном урегулировании конфликта с учетом интересов обеих сторон. Изначально власти Молдовы поддержали проект, но затем отказались из-за давления Запада. Подробнее о том, как Кишинёв упустил возможность полноценного урегулирования конфликта с Тирасполем, читайте в материале «Евразия.Эксперт».
Приднестровское урегулирование сегодня
21 июля 1992 г. президентами России и Молдовы в присутствии президента ПМР Игоря Смирнова было подписано соглашение о принципах урегулировании приднестровского конфликта. Кишинёв и Тирасполь обязались прекратить огонь и создали Зону безопасности, в которую был введен совместный миротворческий контингент. Через десять лет для развития переговорного процесса был запущен формат «5+2», в который вошли Молдова и Приднестровье как стороны конфликта, Россия и Украина в качестве стран-гарантов, посредники ОБСЕ, а также наблюдатели США и ЕС.
Из-за действий молдавских властей и внешних игроков сейчас процесс приднестровского урегулирования не просто заморожен, но и последовательно деградирует. Кишинёв и западные страны регулярно пытаются пересмотреть положения соглашения об урегулировании. В частности, Молдова, ОБСЕ и НАТО призывают отменить миротворческую миссию в Приднестровье. А в молдавском правительстве отмечали, что Кишинёв может возобновить переговоры с Приднестровьем, если США и ЕС получат статус посредников в рамках формата «5+2». При этом республика проводит активную милитаризацию при поддержке ЕС и НАТО, организует военные учения вблизи зоны безопасности.
В Приднестровье выступают за четкое соблюдение всех принципов документа об урегулировании конфликта и надеются на возвращение к переговорам. В Тирасполе не рассматривают возможность вывода российских миротворцев из региона до полного разрешения противоречий с Кишинёвом. На левом берегу Днестра также расценивают как угрозу своей безопасности курс на военное сближение Кишинёва с западными странами. По словам главы МИД Приднестровья Виталия Игнатьева, процесс евроинтеграции Молдовы не совместим с приднестровским урегулированием.
«Мы слышим заявления со стороны Кишинёва о том, что у нас открылось окно возможностей и есть возможность решить конфликт. Они это привязывают к перспективам евроинтеграции, что удастся разрешить конфликт до вступления в ЕС. О чем идет речь, если Молдова отказывается от переговоров на высшем уровне, если блокирует переговорный процесс и создает проблемы для нашей экономики?» – отмечал Игнатьев.
Сегодня в республике не видят условий для восстановления диалога с Тирасполем. А в МИД Молдовы допускают евроинтеграцию Молдовы без Приднестровья, если урегулирование не завершится до вступления республики в Евросоюз.
Прошлые попытки
Однако приднестровское урегулирование не всегда находилось в таком плачевном состоянии. С 1994 г. между Кишинёвом и Тирасполем шел реальный переговорный процесс, в ходе которого стороны договорились отказаться от применения силы и экономических санкций, а также согласовали вопросы безопасности в регионе. Во второй половине 1990-х гг. Молдова и Приднестровье постепенно сближали позиции во внешнеэкономической и таможенной деятельности, в области правоохранительных органов, политической и правовой сферах. В 1999 г. стороны создали пять «общих пространств» – общие границы, общее экономическое, правовое, оборонное и социальное пространство.
Предпринимались также попытки всеобъемлющего урегулирования конфликта на основе соблюдения территориальной целостности Молдовы, но с учетом самостоятельности левого берега Днестра. В частности, по инициативе России Тирасполь и Кишинёв согласились создать общее государство, в котором предлагалось расширить участие Приднестровья в молдавской внешней политике. Однако стороны имели разногласия по поводу содержания этого понятия, из-за чего проект не удалось реализовать.
В начале 2000-х гг. Украина выдвинула предложение о преобразовании Молдовы в федерацию со сбалансированной системой взаимоотношений центра и регионов. Но проект Киева предусматривал слишком запутанную государственную модель, что могло привести к конфликту между различными уровнями власти. У Молдовы и Приднестровья вновь возникли противоречия по этой инициативе, хоть стороны и согласились взять документ в качестве основы для дальнейших консультаций.
Переговоры оживились в 2003 г., когда президент Молдовы Владимир Воронин предложил Приднестровью стать соавтором новой молдавской конституции. На фоне этого российская сторона выдвинула наиболее комплексный проект урегулирования конфликта с учетом предыдущих наработок. Москва разработала и представила меморандум «Об основных принципах государственного устройства объединенного государства», архитектором которого был замглавы администрации президента России, спецпредставитель президента России по развитию торгово-экономических отношений с Молдовой Дмитрий Козак.
Что предлагал «меморандум Козака»
В соответствии с предложенным Россией планом молдавское государство преобразовывалась в Федеративную Республику Молдову (ФРМ) в границах территории Молдавской ССР на 1 января 1990 г. Предполагалось, что ФРМ будет нейтральным демилитаризованным государством. Русский язык в стране должен был получить статус официального и использоваться в делопроизводстве наравне с молдавским (государственным) языком.
Согласно предложенному проекту конституции, в составе страны статус субъектов федерации получали Приднестровье и автономное территориальное объединение Гагаузия. Два субъекта наделялись правами на собственные государственные органы, основной закон, самостоятельный бюджет и налоговую систему, а также на утверждение официальных и государственных языков. Комрат и Тирасполь также имели бы возможность выхода из состава страны путем референдума в случае принятия решения о присоединении ФРМ к другому государству или в связи с полной утратой республикой своего суверенитета.
Приднестровье и Гагаузия могли быть членами международных и региональных объединений, для участия в которых международная правосубъектность не является обязательным условием. При заключении Кишинёвом каких-либо международных договоров, затрагивающих вопросы совместного ведения, центральные власти должны были проводить консультации со своими субъектами.
Существенная часть государственных полномочий находилась бы в совместном ведении субъектов и федерального центра, в том числе таможенное регулирование, организация правоохранительных органов, федеральный бюджет и налоги, сфера энергетики, разграничение государственной собственности, права человека, общие принципы внешнеэкономической деятельности. По этому кругу вопросов в ФРМ должны были приниматься федеральные органические законы большинством нижней и верхней палат парламента.
В меморандуме отмечалось, что в состав Палаты представителей (нижней палату парламента) должен был входить 71 депутат. В Сенат (верхнюю палату парламента) – 26 сенаторов, из которых 4 избирались законодательным органом Гагаузии, 9 – законодательным органом Приднестровья, остальные – федеральной Палатой представителей. Сенат имел право наложить вето на законы, затрагивающие вопросы ведения федерального центра. Изменения в конституцию могли вноситься только при поддержке 2/3 в Палате представителей и 4/5 в Сенате.
Верхней палатой парламента также утверждался состав правительства по представлению президента. Два заместителя главы правительства должны были занимать свой пост с согласия уполномоченных органов субъектов федерации. При этом руководители и заместители руководителей федеральных органов исполнительной власти назначались по принципу пропорционального представительства субъектов. Кандидаты на посты в территориальных органах исполнительной власти также должны были быть согласованы с субъектами.
Документ предлагал проект устройства и судебной ветви власти ФРМ. Высшим судебным органом объявлялся Верховный суд, который формировался Сенатом. Конституционным правосудием ведали 11 членов Конституционного суда, 6 из которых назначались Палатой представителей, 1 – законодательным органом Гагаузии, 4 – законодательным органом Приднестровья. Состав Конституционного суда также утверждался верхней палатой парламента.
Согласно проекту преобразований, в стране объявлялся переходный период, который постепенно должен был привести к полной реализации всех пунктов документа. Положения «Меморандума Козака» предлагалось утвердить в совместной конституции по итогам всенародного референдума на территории Молдовы и Приднестровья. Для предоставления гарантий при осуществлении проекта предусматривался ввод в Молдову российских миротворческих сил численностью до 2 тыс. человек сроком до 2020 г. При этом в документе предполагались дополнительные политические и экономические гарантии со стороны России, Украины, ОБСЕ и Евросоюза.
Кто помешал окончательному решению конфликта
Изначально российский вариант урегулирования конфликта с одобрением встретили в Кишинёве и Тирасполе. Президент Молдовы Владимир Воронин и президент Приднестровья Игорь Смирнов парафировали текст меморандума и были готовы его официально подписать в конце ноября 2003 г.
Однако в последний момент молдавский президент отказался ставить подпись в документе, заявив, что в нем были «политические поправки», выгодные только Приднестровью. Глава государства также сообщил, что республика не может подписать меморандум без согласования с западными организациями. Он подчеркнул, что «выбранный курс на европейскую интеграцию обуславливает непременное одобрение предложенного плана урегулирования европейскими структурами».
По заявлению самого Козака, Кишинёв был детально знаком с текстом меморандума, в том числе с предполагаемой ролью Приднестровья в федерации, а также с перспективой размещения российских миротворцев на территории страны. Он отмечал, что в ходе переговоров молдавская сторона опиралась на мнения внешних игроков, которые не хотели сохранения миротворческой миссии в регионе.
«Я был спокоен и отправился в Киев, чтобы еще раз обсудить эту довольно сложную конструкцию федерации. И буквально в самолете мне позвонили на мобильный. С 5 до 11 утра у президента Воронина что-то изменилось. Он сказал: «Возвращайтесь срочно, ко мне пришел американский посол, он мне тут такого наговорил». И вернувшись из Киева, я услышал: «Мы не сможем подписать». Что там мог американский посол наговорить руководителю суверенного государства, я не представляю! Но за это время удалось сломать то, что было наработано с таким трудом», – вспоминал автор меморандума.
По словам Козака, молдавскому руководству необходимо осознать, что «делать мнение США основным фактором урегулирования или не урегулирования приднестровской проблемы просто недопустимо». Он подчеркивал, что была упущена реальная возможность объединения двух берегов Днестра в единое государство.
После срыва попытки окончательного урегулирования приднестровского конфликта пропасть в отношениях между Кишинёвом и Тирасполем лишь увеличилась. Во второй половине 2000-х гг. Приднестровье заявило об экономической блокаде со стороны Молдовы и Украины. Еще в 2017 г. нынешний приднестровский лидер Вадим Красносельский отмечал, что на современном этапе невозможно принять документ, аналогичный «меморандуму Козака», из-за проевропейской ориентации Кишинёва и Киева и недружественной политики Запада в отношении России.
Несмотря на неудачную попытку окончательного урегулирования, ситуация вокруг «меморандума Козака» показала, что приднестровский конфликт в принципе возможно урегулировать дипломатическим путем. События двадцатилетний давности также ясно дали понять, кто искренне желает сближения Кишинёва и Тирасполя, а кто – старается затянуть конфликт.
Сегодня в Приднестровье и молдавской оппозиции признают, что даже в нынешней непростой обстановке две стороны могут найти точки соприкосновения за столом переговоров. Для этой цели Молдове необходимо неукоснительно соблюдать договоренности 1992 г., не поддаваться внешнему давлению, развивать мирный диалог и идти навстречу тем сторонам, которые по-настоящему заинтересованы в установлении мира на Днестре.
Илья Шаныгин, обозреватель Евразия.Эксперт