Под занавес уходящего 2023 года в прогнозах о скором подписании мирного соглашения между Арменией и Азербайджаном не было недостатка. Баку и Ереван обменяли военнопленных, демонстрируя тем самым укрепление не в теории, а на практике мер доверия. На сайте премьер-министра Никола Пашиняна было размещено совместное заявление его собственного аппарата и администрации президента Ильхама Алиева. В этом документе недвусмысленно утверждалось, что два государства «согласны с тем, что существует историческая возможность достичь долгожданного мира в регионе». Фундаментальной основой такого соглашения назывались принципы взаимного уважения национального суверенитета и территориальной целостности договаривающихся сторон.
Создавалось ощущение, что последние барьеры на пути к миру сняты.
Декабрь надежды
Во-первых, к этому моменту непризнанная Нагорно-Карабахская республика (НКР) заявила о своей самоликвидации. Впоследствии, за неделю до новогодних торжеств, в СМИ и социальных сетях была распространена информация о «недействительности» этого решения, но ни к каким политическим последствиям оно не привело. Однако руководство Армении не оказало никакой поддержки данной инициативе. Более того, в течение нескольких месяцев Никол Пашинян неоднократно заявлял о признании азербайджанского суверенитета над карабахскими землями. И не просто констатировал этот факт, а даже выражал готовность скорректировать Декларацию о независимости и Конституцию республики на предмет удаления из текстов этих документов всяких намеков на «миацум» (государственное единство Армении и НКР).
Во-вторых, стремление Баку и Еревана к установлению мира получало поддержку со всех сторон одновременно. В условиях «холодной войны- 2.0.» трудно обнаружить хоть какую-то проблему, которая сближала бы подходы России и Запада. Однако армяно-азербайджанское урегулирование стало таким пунктом парадоксального консенсуса. И совместное заявление аппарата Пашиняна и администрации Алиева получило голоса поддержки из Москвы и Вашингтона, Парижа, Брюсселя и Анкары. Таким образом, фактор геополитической конкуренции в процессе мирного урегулирования застарелого этнополитического конфликта был, если не снят, то минимизирован. Сегодня это невозможно представить себе даже в самых оптимистичных сценариях по Абхазии, Южной Осетией или Приднестровью.
В-третьих, продвижение к миру не встречало какой-то жесткой внутриполитической оппозиции ни в Азербайджане, ни в Армении. И если в первом случае все более или менее понятно, восстановление территориальной целостности воспринимается азербайджанцами (даже оппозиционно настроенными) с воодушевлением, то во втором — ситуативными союзниками властей являются общественная фрустрация и усталость от конфликта. Даже деарменизация Нагорного Карабаха не вызвала сколько-нибудь внятного протеста в республике, которая во многом выросла из митингов, пикетов акций гражданского неповиновения. В любом случае мирной повестке Пашиняна его оппоненты ничего кроме высказываний в социальных сетях и в телеграм-каналах противопоставить не могли.
Таким образом, к началу 2024 года, казалось бы, имелись все предпосылки для развязки конфликта, который стал одним из триггеров распада СССР, а затем и геополитической дестабилизации Кавказского региона.
И январь разочарований
Однако прошли новогодние торжества, а количество оптимистических прогнозов и заявлений так и не перешло в качество. Помощник президента Азербайджана, заведующий отделом администрации президента по вопросам внешней политики Хикмет Гаджиев 4 января 2024 г. констатировал, что между сторонами имеется значительный прогресс по тексту мирного соглашения, но при этом остается «несколько нерешенных вопросов».Создается ощущение, что мирный процесс пробуксовывает. С одной стороны, Баку и Ереван все время апеллируют друг другу, призывая рассмотреть очередной пакет предложений и должным образом отреагировать на него. В качестве доказательства продвижения к долгожданному мирному договору приводится и факт установления канала прямой коммуникации между министерствами иностранных дел двух стран. С другой стороны, Азербайджан и Армения снова обмениваются публичными уколами. Так премьер-министр Никол Пашинян предложил Ильхаму Алиеву подписать «пакт о ненападении», мотивируя свою инициативу тем, что согласование финального соглашения о мире может затянуться. Ожидаемо, что эта идея была встречена Баку в штыки, ее оценили как очередную попытку потянуть время в надежде на более выгодные для Еревана обстоятельства.
Разумеется, дискуссии между представителями Армении и Азербайджана происходят не в вакууме. И Россия, и Запад пытаются повлиять на ход мирных переговоров. Начало 2024 года было омрачено серией дипломатических скандалов между Азербайджаном и Францией.
Надо сказать, что Баку и Париж, в отличие от Москвы и Еревана, никогда не были стратегическими союзниками. Между тем в отношениях между Россией и Арменией наметилось серьезное охлаждение. Де-факто армянское руководство обвиняет РФ в недостаточном выполнении союзнических обязательств во время военно-политических обострений между второй и третьей карабахскими войнами, тогда как российская сторона настаивает на том, что отказ от поддержки НКР — суверенное право и геополитический выбор властей Армении. На этом фоне 1 февраля Армения официально присоединилась к Международному уголовному суду (МУС), который чуть менее года назад выдал ордер на арест президента России Владимира Путина. Впрочем, не МУСом единым! Армянские власти заметно активизировали дипломатические контакты с государствами «коллективного Запада». Спецпредставитель генсека НАТО по Южному Кавказу и Центральной Азии Хавьер Коломина во время очередного посещения Еревана в январе 2024 года (к слову сказать, седьмому по счету за последние два года) даже выразил удовлетворение теми изменениями внешнеполитического курса, которые были предприняты в последнее время руководством Армении. Таким образом, налицо попытки команды Никола Пашиняна найти «сдержки и противовесы» в лице США, Франции, Евросоюза российскому влиянию, включая и процесс урегулирования армяно-азербайджанского конфликта.
В поисках оптимальной скорости
В чем же причина очередной стагнации мирного процесса? Возможно ли его ускорение, и какие риски оно несет? Прежде всего стоит иметь в виду, что чрезмерный оптимизм в оценках перспектив мира между Арменией и Азербайджаном был вызван «карабахским детерминизмом», то есть представлением о том, что статус спорного региона является важнейшим элементом этнополитического конфликта. Принижать значимость этого фактора не представляется возможным. Однако не стоит забывать, что и до 2023 года, и после него из политической повестки никуда не делись ни проблемы демаркации-делимитации армяно-азербайджанской государственной границы, которая отнюдь не ограничивается карабахскими землями, ни вопросы трансформации армянского национально-государственного проекта. В конце 1980-х – начале 1990-х гг. он мыслился, как «миацум», единство «большой Армении» и бывшей Нагорно-Карабахской автономной республики. Но признание азербайджанского суверенитета над самопровозглашенной НКР и ее (само)ликвидация вне зависимости от воли и интереса Ильхама Алиева и его команды предполагает фундаментальную переоценку внутри- и внешнеполитической идентичности армянского государства.
В этом контексте важно понимать, что карабахский фактор исчез из повестки урегулирования, но в ней (говоря словами Хикмета Гаджиева) среди «нескольких неразрешенных вопросов» остались такие, как территориальная конфигурация двух государства в новых их очертаниях и гарантии их последующего соблюдения. Здесь, конечно же, наиболее чувствительный вопрос — наземная коммуникация между азербайджанским эксклавом Нахичеванью и западными регионами прикаспийской республики. Для Еревана категорически неприемлема «коридорная логика», то есть принципы экстерриториальности для связи между двумя частями Азербайдажна. Баку же считает, что противоположная сторона искусственно раздувает проблему. В Армении особо опасаются того, что уступки по Карабаху не станут последними, и соседнее государство пополнится новыми землями за армянский счет.
В новых условиях Азербайджан стремится к камерному формату урегулирования (двусторонний формат переговоров, если не с полным исключением посредников, то с их минимальным вмешательством). Ереван же заинтересован в обратном — во внешних гарантиях. Правда, на фоне охлаждения с Москвой команда Пашиняна не слишком успешно пытается обеспечить их за счет наращивания кооперации с западными партнерами. Для Баку крайне важно раз и навсегда заблокировать возможности для национально-территориального реванша. Отсюда и требования к Еревану не только договориться о демаркации-делимитации границы (вопрос Карабаха азербайджанская сторона считает полностью закрытым), но и добиться от армянской стороны корректировок основополагающих законов государства. В ходе встречи с генеральным секретарем Межпарламентского союза Мартином Чунгонга, которая состоялась 1 февраля 2024 г., президент Ильхам Алиев эту цель четко и недвусмысленно сформулировал. Впрочем, в той или иной степени она и ранее звучала из уст высших представителей Баку.
Парадоксальным союзником азербайджанского лидера в этом деле становится и Никол Пашинян, по словам которого, если государственная политика Армении будет руководствоваться и основываться на решении о воссоединении между его республикой и Нагорным Карабахом, «мира никогда не будет». Однако процессы (пере)утверждения национально-государственной и внешнеполитической идентичности не решаются за один день. И отказаться от Карабаха уже не на полях сражений, а на ниве конституционного реформаторства — дело заведомо более сложное. Фактически ценой мира с Азербайджаном станет переучреждение национальной государственности, а это масштаб не сравнимый с уступками нескольких тысяч квадратных километров. И в настоящее время мы видим болезненную реакцию представителей армянского медиасообщества и политикума на идентитарно-конституционные иницативы Пашиняна. Показательно, что исполнительный директор Общественного радио Армении Гарегин Хумарян даже извинился перед своей аудиторией за то интервью с Пашиняном, в котором премьер предложил отказ от Декларации независимости от 23 августа 1990 г. В феврале 2024 г. также заметно активизировалась оппозиционная платформа «Айякве» («Армянское голосование»), а ее координатор Аветик Чалабян обвинил власти в попытке конституционного переворота. Открытым остается вопрос, способны ли критики властей на создание действенной внутри-и внешнеполитической альтернативы. Но факт остается фактом: действия Пашиняна создают точки напряжения внутри Армении.
Осознавая это внутриполитическое обременение, руководство Армении не спешит с подписанием мира, тогда как у Азербайджана совсем другие представления о геополитических скоростях. В Баку хотят максимума от имеющегося выигрыша «здесь и сейчас», не желая рассматривать всерьез возможные негативные сценарии, как когда-то, в середине 1990-х – начале 2000-х гг., их не рассматривал для себя и Ереван. Риторический вопрос, насколько надежным станет мир, основанный на принуждении и силовом решении.
Пока же Баку и Ереван ищут оптимальный скоростной режим в достижении мира. Но уже сейчас очевидно, что устойчивый мир не будет тождественен одному или целой серии подписанных документов.
Сергей Маркедонов, ведущий научный сотрудник МГИМО МИД России, главный редактор журнала «Международная аналитика», эксперт РСМД