23 января 2022 г. глава пресс-службы российского МИД Мария Захарова объявила о начале нового африканского турне министра Сергея Лаврова. За неделю высокопоставленная российская делегация посетила несколько стран: традиционную «опору» российской внешней политики в Африке ЮАР, самое маленькое королевство континента Эсватини, дружественную России португалоязычную Анголу, а также малознакомую и одно время даже находившуюся под российскими санкциями Эритрею. При этом в Москве определённое время не озвучивали конечную точку визита — здесь, видимо, сказывается специфика закрытой эритрейской государственности.
Ровно шесть месяцев до этого, 23 июля 2022 г., С. Лавров уже посещал ряд государств Африканского континента с рабочим визитом: тогда турне также охватило четыре страны (Египет, Республику Конго, Уганду и Эфиопию).
Показательно, что сразу после возвращения министра в Россию в стенах российского МИД состоялась встреча С. Лаврова с личным представителем Президента Республики Конго по стратегическим вопросам и международным переговорам Ф. Жоли.
Подобная активизация российских усилий на африканском направлении не случайна. В контексте подготовки второго Саммита и Экономического форума Россия — Африка, который после неоднократных переносов должен пройти в Санкт-Петербурге в июле 2023 г., Москве нужно обеспечить не только конструктивную повестку заседаний, но и высокую представительность их участников, причём в условиях более сложной геополитической ситуации, чем это было в 2019 г.
Непростой фон
Сложность обстановки в преддверии готовящегося Саммита на наш взгляд определяется в большей степени процессами, протекающими внутри Африканского континента, нежели фактором продолжающейся СВО на Украине.Даже если остановиться только на очевидных приоритетах России в регионе, нетрудно заметить, что внутриполитическая ситуация успела за 2022 г. обостриться по ряду направлений. Так, в Южной Африке буквально накануне партийной конференции АНК (правящая партия в стране с 1994 г.), где должны были избрать главу (президента) партии, разразился крупный скандал вокруг фигуры действующего президента АНК и страны Сирила Рамапосы. Опубликованный в конце ноября 2022 г. доклад представил результаты расследования независимой комиссии по факту обвинения, выдвинутого бывшим главой южноафриканской разведки А. Фрейзером относительно того, что С. Рамапоса намеренно скрыл обстоятельства хищения нескольких миллионов долларов из своего частного владения в провинции Лимпопо, поскольку эти деньги не были задекларированы в соответствии с законом. Основной вывод доклада состоял в том, что президент совершил действия, не совместимые с духом конституции ЮАР, что сформировало основания для его импичмента [1]. Несмотря на слухи о возможной отставке С. Рамапосы, ему удалось сохранить за собой пост главы АНК — что, вероятнее всего, гарантирует ему переизбрание президентом ЮАР через год, когда в стране пройдут общенациональные выборы. По крайней мере, именно такая логика сохранялась весь постапартеидный период истории страны.
Однако в 2024 г. всё может случиться иначе, поскольку популярность АНК среди населения продолжает падать: в частности, южноафриканский Институт исследований в области безопасности в одном из своих прогнозов говорит о том, что борьба между фракциями внутри самой партии, проходящая на фоне социально-экономических потрясений, может обвалить рейтинги АНК накануне выборов, и тогда — в лучшем случае — правительство современной ЮАР впервые станет коалиционным.
Для двусторонних отношений России и ЮАР такой исход, прежде всего, обозначит потребность в большей гибкости. Сейчас стороны с удовлетворением отмечают нарастание контактов между АНК и «Единой Россией» как двумя правящими партиями, но упускают из виду работу с другими влиятельными силами внутри страны. Возможно, такой подход в какой-то момент придётся налаживать экстренными темпами, и это стоит учитывать уже сейчас, при подготовке к проведению Саммита в Санкт-Петербурге, особенно с учётом подготовки Парламентского форума Россия — Африка, который пройдёт в Москве уже в марте.
Как было отмечено ранее, перипетии в коридорах власти накладываются на масштабный кризис энергетической системы страны, решить который оказалось не в силах ни одно правительство. На текущий момент ситуация такова, что управляющей государственной компании «Эском» приходится расконсервировать устаревшие угольные ТЭС, поскольку иного способа устранить постоянные перебои в электроснабжении не удаётся. При том что в 2022 г. перебои наблюдались в течение 200 дней (антирекорд за все годы кризиса, который начался как минимум в 2007 г.), а в сентябре в результате сбоя в генерации было потеряно до 50% всех мощностей, в компании признают, что ситуация в 2023 г. может стать хуже. В понедельник президент С. Рамапоса заявил, что АНК рассматривает целесообразность объявления чрезвычайного положения — до этого такую ситуацию спровоцировала только волна пандемии коронавируса. Подобное состояние южноафриканской энергетики сказывается не только на повседневной жизни граждан и приводит к росту их недовольства (в декабре для защиты объектов критической инфраструктуры от актов «саботажа, кражи, вандализма и коррупции» впервые развернули армейские подразделения), но и на (агро)промышленном потенциале ЮАР, которая до сих пор считалась наиболее индустриально развитым государством континента. Если добавить ко всему сказанному крупнейшее наводнение, потрясшее провинцию КваЗулу-Натал в апреле 2022 г. (ущерб составил до 17 млрд рандов, или около 68 млрд руб.), и вспомнить о последствиях пандемии коронавируса, станет ясно, почему инфляция впервые с 2008–2009 гг. подобралась к 7%, уровень безработицы достиг невиданных 34%, а 63% всего населения страны оказалось за чертой верхнего предела бедности (менее 6,85 долл. в сутки).
Одновременно по Западной Африке в 2022 г. прокатилась волна возмущения. В Буркина-Фасо в сентябре были свергнуты военные во главе с Полем-Анри Дамиба, которые сами пришли к власти в ходе январского переворота (тогда свергли правившего страной 6 лет президента Р. Каборе). Пришедшая к власти группа младших офицеров, лидером которой стал 34-летний капитан Ибрагим Траоре, приостановила действие конституции. В Мали в мае заявили о провалившейся попытке переворота. В случае успеха он стал бы четвертым в стране за последние десять лет, а переходный президент Мали Ассими Гоита принимал активное участие в двух последних (2020 г. и 2021 г.). Попытки переворотов также имели место в Гвинее-Биссау (в феврале) и Гамбии (в декабре). В Сьерра-Леоне на фоне массовых протестов, вызванных сложной экономической ситуацией, президент Дж. Био был практически на грани ухода в отставку.
В прессе распространена точка зрения, согласно которой все эти события на руку России (по крайней мере, в этом уверены многие комментаторы на Западе). Отчасти всё это подтверждается на практике: например, премьер-министр Буркина-Фасо А. де Тамбела надеется укрепить партнёрство между странами, получившее новый импульс с ростом антифранцузских настроений, за счёт открытия в стране российского дипломатического представительства. Тем не менее важно отметить, что теперь в большинстве стран субрегиона у власти стоят представители другого, более молодого поколения, поэтому традиционный российский дискурс, во многом опирающийся на советское наследие, может потребовать корректировок. Впрочем, на данный момент логика полученной от СССР помощи в борьбе с колониализмом отлично транслируется в ожидаемую от России помощь в борьбе с неоколониализмом. Вопрос лишь в том, насколько прагматично было бы выстраивать отношения в долгую на одной лишь этой основе.
Накануне президентских выборов, намеченных на 25 февраля, обстановка накаляется и в Нигерии. Как и в случае с Южной Африкой, многие из текущих вызовов страны унаследованы из 2022 г. Так, в ноябре Национальное бюро статистики Нигерии было вынуждено признать, что в стране беспрецедентный уровень инфляции (выше 21%) [2], ввиду чего всё больше людей оказываются за чертой бедности — сейчас показатель находится в районе 63%, что в переводе в абсолютное выражение охватывает около 133 млн человек. Ситуация усугубилась шквальными ливнями и масштабными наводнениями, в результате которых пострадало по меньшей мере 1,5 млн чел. В северо-западной части страны растет активность террористических группировок, справиться с которыми центральное правительство пока не в состоянии. Эти события, конечно, накладываются на подготовку к выборам президента и, более того, сопровождаются расколом в правящей партии Всепрогрессивный конгресс (APC) и общим отчуждением молодёжи от правящих элит. Так или иначе, на Саммите в Санкт-Петербурге Нигерия будет представлена уже не Мухаммаду Бухари, как это было в Сочи в 2019 г., поскольку он не может переизбраться на третий срок, согласно конституции.
В других частях континента есть свои тревожные тенденции. Так, заключённое в Претории соглашение о прекращении боевых действий в северной части Эфиопии (штат Тыграй) стало важным шагом на пути к стабильности в субрегионе, но это не снимает вопросов о скорости и качестве его реальной имплементации, равно как и проблемы сепаратизма в Эфиопии, которая в том числе проявляется в активной деятельности Фронта освобождения Оромо. Хотя соглашение о прекращении военных действий с центральным правительством и снятии с организации ярлыка «террористической» было подписано ещё в 2018 г., 23 января 2023 г., то есть в день визита С. Лаврова в ЮАР, Фронтом был опубликован манифест с требованиями к официальной Аддис-Абебе. В документе речь идёт о прекращении преследований лидеров и сторонников Фронта, прекращении практики военных операций в штате, придании языку оромо статуса официального, а также включении столицы Аддис-Абебы в состав штата. Через два дня, 25 января, сообщалось об учащении вооружённых столкновений между представителями амхара и оромо.
Нарастают проблемы в Центральной Африке. В результате постоянных стычек между национальным правительством ДР Конго и повстанцами из Движения 23 марта (М23) в провинции Северное Киву значительно ухудшились отношения между ДРК и Руандой, свидетельство чему не только взаимные обвинения сторон, но и недавний инцидент с обстрелом конголезского Су-25, нарушившего воздушное пространство Руанды. Развитие событий в негативном ключе затрагивает не только гражданское население, вынужденное искать убежища в соседних странах, но и всё Восточноафриканское сообщество. Пока что успешные развязки этого витка конфликта найти не удаётся: назначенные на 23 января (опять же день начала африканского турне С. Лаврова) переговоры лидеров ДРК и Руанды в Катаре так и не состоялись. Возможно, добиться совместного участия Поля Кагаме и Феликса Чисекеди в одном и том же мероприятии уже станет одним из вызовов российской дипломатии в ходе подготовки к Саммиту, учитывая текущий уровень отчуждения в отношениях между ДРК и Руандой.
Наконец, нельзя не отметить существенно новый уровень внешнего давления, которое оказывается всеми сторонами на африканские страны в стенах ООН. С началом российской специальной военной операции 11-я чрезвычайная специальная сессия ГА ООН приняла ряд осуждающих Россию резолюций. Если раньше большинству африканских стран удавалось уклоняться от активного проявления своей позиции по такого типа резолюциям (их повестка всё же далека от реальных внешнеполитических приоритетов африканских стран), то теперь многие из них не смогли остаться в позиции нейтралитета.
Расстановка приоритетов
Сложив все кусочки в единый пазл, можно заметить, что на африканском направлении, обычно не самом активном, российской дипломатии приходится предпринимать большие усилия, ведь в преддверии Саммита, который уже совсем не за горами, затронуты не только практические интересы России на континенте, но и репутация и медийный образ Москвы.Определённой реперной точкой, вероятнее всего, послужит Саммит лидеров США и Африки, тоже второй в истории (проходил в середине декабря 2022 г.). На уровне глав государств или правительств в Вашингтоне были представлены 45 государств региона, при этом не были приглашены делегации Буркина-Фасо, Гвинеи, Мали, Судана и Эритреи (официально в связи с приостановленным членством в Африканском союзе). Более показательно, впрочем, что на уровне министра иностранных дел на Саммите — помимо Гамбии, Южного Судана и Зимбабве — была представлена Южная Африка. А вот участие президента Сирила Рамапосы в саммите в Санкт-Петербурге — дело практически подтверждённое.
Очевидно, что Москва будет стремиться обеспечить не меньшую представительность июльского Саммита. По крайней мере, важно будет добиться той же «явки», что и в 2019 г. На первом Саммите, как известно, удалось собрать 43 главы государств и правительств стран Африканского континента. Представительность, конечно, не самоцель. Именно по ней, впрочем, в прессе будут оценивать успешность Саммита, размышляя на темы изоляции России в современных международных отношениях. К тому же необходимо соотнести медийную картинку «роста российского влияния» с практикой. Пока же именно среди стран Западной Африки (с которыми сейчас чаще всего увязывают это влияние) уровень поддержки российских позиций слабее всего (особенно на фоне стран Юга Африки), если отталкиваться от данных по голосованиям стран в ГА ООН.
Учитывая активную фазу подготовки Саммита в Санкт-Петербурге, африканское турне С. Лаврова возможно рассмотреть в контексте ключевых посылов, с которыми Москва обращается к потенциальным участникам.
Во-первых, обращает на себя повышенное внимание сторон к вопросам экономического сотрудничества. Несмотря на постоянные заявления о его расширении и углублении, именно оно всегда было слабой стороной российской представленности на континенте. Например, в торговых отношениях с Южной Африкой Россия стоит совсем на том уровне, который достигнут в рамках политической составляющей отношений. Так, в 2022 г. южноафриканский экспорт в РФ составил 4,47 млрд рандов — это меньше 3% общего объёма (для сравнения: экспорт в ЮАР в Данию составил 5,24 млрд рандов). Российский экспорт в ЮАР вышел на уровень 8,58 млрд рандов, что тоже мало, если сопоставлять с такими странами, как Турция (28,1 млрд рандов), Италия (37,3 млрд рандов), Таиланд (45,8 млрд рандов) или Индия (119,5 млрд рандов). Говорить об объёме торговли с КНР здесь не приходится. Такой диспаритет «политика — торговля» характерен для отношений России с большинством государств континента. Во время своего турне, комментируя итоги первого в истории визита министра иностранных дел РФ в Королевство Эсватини, об этом очень характерно сказал и сам С. Лавров: «Главные усилия сейчас нужно направить на экономическую сферу, которая по своим показателям пока серьёзно отстаёт от других направлений нашего сотрудничества, прежде всего от прекрасного уровня политического диалога». Поэтому вполне логично, что Москва стремится вывести свои экономические отношения с африканскими странами в несколько более практичное русло накануне Саммита. Так, на встрече с министром международных отношений и сотрудничества ЮАР Наледи Пандор было объявлено, что вскоре, в первом квартале 2023 года, под её сопредседательством пройдёт 17-е заседание Смешанного межправительственного комитета по торгово-экономическому сотрудничеству (аналогичного формата мероприятие пройдёт в конце апреля в Анголе, а с Эритреей этот механизм будет только выстраиваться).
Отдельно было озвучено желание развивать сотрудничество в области энергетики — наиболее острой внутренней проблеме ЮАР на текущий момент. К сожалению, кооперация в этой области уже наталкивалась на подводные камни. С 2014 г., после заключения с ЮАР соглашения о стратегическом партнёрстве в атомной энергетике, «Росатом» обозначил достигнутую договорённость о строительстве в провинции Западный Кейп до восьми блоков АЭС, однако тогда эти планы были похоронены в результате острых межпартийных дискуссий, внутрипартийных склок и коррупционных скандалов (судебный процесс против бывшего президента Джейкоба Зумы волочится до сих пор). На это накладывался общий медийный фон, где Россия была выставлена в негативном свете. К концу 2017 г. о проекте, вероятно, забыли. Пока непонятно, намерена ли российская сторона предложить новому руководству ЮАР вновь обратиться к этому вопросу, с учётом стремительно нарастающих кризисных тенденций в обеспеченности страны электроэнергией. Непонятно и то, насколько любые договорённости будут реально реализуемы в текущей международной обстановке, ведь любое такое соглашение должно будет обсуждаться в южноафриканском парламенте, ввиду чего история, когда либеральный и прозападный «Демократический альянс» запустил волну критики против такого проекта, может повториться.
Во-вторых, Россия обозначила свою готовность вкладываться в инструменты мягкой силы для продвижения сотрудничества со странами Африканского континента. В частности, будет существенно расширено количество южноафриканских студентов, которые смогут учиться в российских университетах за счёт федерального бюджета. То же самое было сделано и для студентов из Эсватини и Анголы. Также важно, что была выражена готовность открыть новые культурные центры в Африке — сейчас их действительно не хватает. Если же их деятельность будет в большей мере учитывать «реалии на земле», а не ограничиваться выставками и протокольными открытиями бюстов Ю. Гагарина, то медийный образ России в Африке может стать не только более узнаваемым, но и широким по смыслу. И, конечно, с большим интересом в странах Африки относятся к возможности подготовки своих кадров на территории России: так, министр иностранных дел Эсватини Т. Дладла отметила, что многие работающие в больницах королевства доктора — самое наглядное и прагматичное свидетельство ответственного подхода России к выстраиванию двусторонних отношений и контактов между народами. Отношения с Эритреей, по всей видимости, в ближайшее время также будут двигаться в этом направлении: например, сторонами готовится соглашение о взаимном признании образования, что позволит студентам из Эритреи получать стипендии для обучения в РФ.
В-третьих, в Москве последовательно развивают мысль о том, что именно предлагаемая Россией модель полицентричной архитектуры мироустройства, опирающаяся на принципы мультилатерализма, наилучшим образом сможет учитывать интересы африканских стран и стать по-настоящему инклюзивной и справедливой. В ходе своего африканского турне С. Лавров не просто повторил тезис о том, что Россия готова обсуждать повышение роли Африки в мире через реформу Совета Безопасности ООН, но и обозначил поддержку РФ о присоединении Африканского союза к работе «Двадцатки». В последнее время, как уже отмечалось, эти тезисы подкрепляются отсылками к неоколониальным практикам западных стран [3], которые, по словам С. Лаврова, «никуда никогда и не исчезали». И нужно отметить, что небезуспешно, поскольку это находит отклик среди африканских стран. Так, министр Н. Пандор отметила, что указанные её российским коллегой тенденции особенно ярко проявляются в работе Бреттон-Вудских институтов, которые совершенно не отражают интересов наиболее уязвимых развивающихся стран. Более того, она подхватила типичную для российской внешней политики мысль о недопустимости приложения «двойных стандартов», сделав очевидную отсылку в сторону Вашингтона, когда речь зашла о скорых трёхсторонних военно-морских учениях ЮАР, России и Китая, активная фаза которых символично начнётся 25 февраля 2023 г. Интересным итогом встречи министра С. Лаврова и президента Анголы Ж. Лоренсу стала идея созыва саммита Африканского союза, где бы обсуждалось место Африки в формирующемся миропорядке — как экономически (прежде всего), так и политически.
В-четвёртых, речь шла о содействии России в решении всего спектра вызовов безопасности, в том числе через урегулирование закоренелых африканских конфликтов. Понятно, что «экспорт безопасности» в Африку уже успел стать своего рода визитной карточкой России. Многое было сделано для подготовки миротворческого контингента, сотрудников органов правопорядка и кадровых военных. По словам С. Лаврова, всё это будет продолжаться. Новым и позитивным событием в этой связи выглядит стремление Москвы подкрепить высокий статус политических отношений юридически. Например, было заявлено, что идёт работа над проектом Договора об основах дружбы и сотрудничества с Эсватини. Вполне вероятно, что его положения могут предусматривать более тесную координацию позиций по международной проблематике, в том числе в рамках ООН, что принципиально важно для Москвы в контексте усилившегося после начала СВО давления на страны Африки поддержать предложенные западным блоком резолюции ГА ООН.
В-пятых, нельзя не отметить ещё один традиционный вектор сотрудничества России со странами Африканского континента — речь о геологоразведочных работах и обмене технологиями и опытом в добывающей промышленности. Особенно ярко во время турне он проявился во время визита С. Лаврова в Анголу, и именно на него обратил внимание министр иностранных дел Т. Антониу на совместной пресс-конференции, рассуждая о перспективах экономического сотрудничества.
Все эти моменты, очевидно, отразятся в повестке готовящегося Саммита и Экономического форума в Санкт-Петербурге. Уже известно, что экономическая программа будет разделена на четыре блока: продовольственная и энергетическая безопасность, передача технологий, здравоохранение. За прошедшее с 2019 г. время в России смогли нарастить компетенции по многим из указанных тематических направлений, а недавние визиты российских делегаций в Африку помогут подойти к формированию «пакета предложений» гораздо более нюансировано, с учётом реальных потребностей и запросов африканских стран.
Купировать и перехватить
Очередной визит министра С. Лаврова в Африку, конечно, не остался без внимания и соответствующей реакции на Западе. Ещё до его прибытия в ЮАР министерство иностранных дел Германии опубликовало скандальный пост в Твиттере, где заявило, что С. Лавров поехал в Африку «не на леопардов смотреть, а бесцеремонно рассказывать, что партнёры Украины хотят разрушить всё русское». Но вместо эффектной увязки Африки с недавними событиями вокруг поставок оружия немецкого производства на Украину они получили шквал критики, в том числе со стороны пресс-секретаря Африканского союза Эббы Колондо. Она расценила твит как «насмешку над континентом и его жителями».
В ходе пресс-подходов министров по итогам переговоров были нередко слышны прямо провокационные вопросы со стороны журналистов, представляющих западные СМИ. Например, министру Н. Пандор напомнили, что в день начала СВО она призвала Россию «немедленно вывести свои войска с территории Украины», и спросили, повторила ли она этот призыв во время состоявших переговоров. Ответ был таков: «Повторить это заявление сегодня значит показаться простецкой и инфантильной, с учётом той масштабной накачки Украины оружием, текущего уровня конфликта и всех событий, которые произошли практически за год [с того момента]. Поэтому нет, я не повторяла это заявление министру Лаврову, потому что я не хочу выглядеть так, как будто я не знаю, что происходит в мире». В таком откровенном ключе позиция Южной Африки была представлена впервые.
Так или иначе, контакты Африки с западным миром, даже на фоне вывода французского контингента из Буркина-Фасо (что, судя по всему, стало определённой неожиданностью для Парижа, где, вероятно, считали, что в Уагадугу на это не решатся), не прекращаются. 27 января в Претории прошло 15-е заседание Политического диалога ЕС — ЮАР на уровне министров, где Н. Пандор принимала Ж. Борреля. В первой половине 2023 г. в ЮАР должен пройти восьмой Саммит ЮАР — ЕС, в повестку которого войдут не только вопросы торговли, инвестиций и помощи устойчивому развитию, но и те, что связаны с политикой и безопасностью. В середине января после долгого перерыва, вызванного внутренним конфликтом, Эфиопию посетили министры иностранных дел Франции и Германии. Незадолго до африканского турне С. Лаврова Сенегал, Замбию и ЮАР успела посетить глава Минфина США Дж. Йеллен, а сразу после его начала в Африку отправилась представитель США в ООН Л. Томас-Гринфилд — её турне охватывает Гану, Мозамбик и Кению. 29–30 января с визитом в Египет прибыл госсекретарь Э. Блинкен. Такая активность говорит только об одном: США и их партнёры пытаются перехватить инициативу из рук России, делая ставку на те государства, у которых менее тесные связи с Москвой и которые достаточно влиятельны для того, чтобы «спутать карты» накануне петербургского саммита.
Уже сейчас африканский вектор внешней политики России становится более заметным, чем это было прежде. Хочется верить, что это связано не только с процессом подготовки второй встречи африканских лидеров и президента В. Путина в верхах, но и с большей осмысленностью того, какие перспективы может открыть активное сотрудничество с вроде бы далёкой Африкой. Она, впрочем, не за горами.
Примечания
1. В марте 2022 г. парламент ЮАР уже рассматривал внесённый партией «Демократический альянс» проект вынесения вотума недоверия Кабинету министров. Тогда проект поддержали 36% депутатов.
2. Даже в относительно благополучной Гане 2022 г. прошёл под знаком рекордной инфляции (до 40%), антирекорд за последние 20 лет. При этом национальная валюта, седи, обвалилась по отношению к доллару практически на 52% — больше, чем любая другая валюта (в т.ч. украинская гривна).
3. Фрагмент ответа С. Лаврова на вопросы СМИ по итогам переговоров в Мбабане: «Неоколониальный менталитет, логика на основе принципа “разделяй и властвуй” по-прежнему проявляются в большинстве внешнеполитических действий, предпринимаемых нашими… западными коллегами. Мы выступаем за объединение усилий всех государств…, чтобы сообща конструктивно решать проблемы глобального Юга, прежде всего, африканские, а не использовать эти страны как “поляну” для продвижения своих односторонних конфронтационных подходов».
Никита Панин, программный координатор, редактор сайта РСМД