Ситуация вокруг российского газа в последние годы является одной из наиболее сложных тем в процессе взаимодействия России со странами Евросоюза. Брюссель, подталкиваемый Вашингтоном, на протяжении долгих лет делал все, чтобы снизить свою зависимость от РФ, порой даже в ущерб собственным интересам. Политизированность данного вопроса окончательно перестала скрываться после начала российской специальной военной операции (СВО) на Украине, когда стало понятно, что Белый дом прогнул под себя ЕС, направив европейские страны по самому разрушительному для них пути – замене российского голубого топлива на сжиженный природный газ (СПГ) из США. Это уже спровоцировало на континенте невиданный в последние десятилетия энергетический кризис, который грозит рецессией экономики всей еврозоны.
Вместе с тем сегодня стало очевидно, что выгодополучателями от происходящего являются не только Соединенные Штаты, но и Турция, которая решила воспользоваться моментом, став одним из крупнейших на континенте газовых хабов.
О том, что именно Турция может стать узловым центром для распределения газа в Европе, разговоры идут уже не первый месяц. Главной причиной этого является многолетняя политика Евросоюза, которая еще до начала российской СВО привела к заморозке проекта «Северный поток – 2», а также сокращению работы других путей доставки российского голубого топлива европейским потребителям. Так, импорт ЕС газа из РФ за октябрь текущего года составил всего 7% вместо прошлогодних 40%. При этом основным поставщиком СПГ для Европы стали США, которые направили сюда 48 млрд кубометров газа. И если до теракта на нитках первого «Северного потока» 26 сентября еще сохранялись призрачные шансы на то, что ситуация в обозримом будущем изменится, то после стало очевидно, что ЕС либо по своей инициативе, либо под нажимом США и Великобритании в ближайшее время может полностью остаться без поставок энергоносителей из РФ. Ситуацию может усугубить и недавнее решение Варшавы национализировать долю «Газпрома» в операторе участка нефтепровода «Ямал – Европа» – компании EuRoPol GAZ.
Нынешнее развитие событий, на самом деле, не выгодно ни европейским потребителям, которые строили свою экономику на дешевых российских энергоресурсах, ни России, для которой важно иметь высокие нефтегазовые доходы, особенно в нынешних условиях фактической экономической блокады страны. Поэтому российская сторона и обратила свое внимание на Турцию, с которой у Москвы в последнее время сложились довольно теплые отношения.
Известно, что турецкий лидер Реджеп Тайип Эрдоган всегда отличался прагматизмом, особенно когда дело касалось его личной власти. Поэтому идея превращения его страны в международный газовый хаб родилась не на пустом месте, так как серьёзные проблемы в экономике уже давно подталкивали Анкару на поиск любых возможностей выхода из кризиса. Поэтому неслучайно турецкий лидер обратил внимание на расширение сотрудничества в газовой сфере с Россией еще до 2022 года. Можно, например, вспомнить ситуацию с проектом «Южный поток», который предполагал строительство газопровода из России в Болгарию по дну Черного моря мощностью 63 млрд кубометров в год. Однако под нажимом ЕС и США в 2014 году София отказалась от его реализации, вследствие чего появился так называемый «Турецкий поток» – две нитки мощностью 31 млрд кубометров. Этот проект стал возможен только благодаря желанию Турции обеспечить себе дополненные мощности по транзиту газа из РФ.
Уже тогда было очевидно, что Анкара рассчитывает на расширение своего участия в транспортировке российских энергоносителей и лишь ждет удобного момента, чтобы сделать предложение Москве. При этом Эрдоган в нынешней ситуации повел себя довольно мудро, не выставляя России непомерные условия, а, наоборот, всячески демонстрируя готовность слушать своего партнера. Это привело к тому, что на протяжении текущего года объемы российского газа, поставляемого через «Турецкий поток», постоянно росли, а в августе Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган даже договорились о переходе на рубли при оплате за газ, что впервые было осуществлено в ноябре. Пока речь идет о 25% из общего объема, но стороны планируют в будущем их увеличить.
На фоне развития отношений между Москвой и Анкарой в сфере энергетики и появилась идея создания в Турции газового хаба, которую 12 октября впервые озвучил Владимир Путин, а турецкий лидер с радостью поддержал. 25 октября правительство Турции приступило к исполнению работы по реализации данной инициативы, а в ноябре из Анкары прозвучало заявление о желании превратить сотрудничество с Россией в более масштабный проект по созданию международного газового хаба, дорожная карта по которому должна появиться до конца года. Как заметил министр энергетики и природных ресурсов Фатих Денмез, его страна уже ведет переговоры с заинтересованными сторонами, и в начале 2023 года будут совершены первые шаги по реализации проекта в части поставок российского голубого топлива в страны ЕС. Причем, как показывают последние данные, рост загрузки второй, ориентированной на рынок Юго-Восточной Европы нитки «Турецкого потока», идет уже сегодня.
Идея превращения Турции из малого в международный газовый хаб, который сможет влиять на цены, имеет под собой объективные причины и может быть выгодна не только Анкаре, но и Москве. В настоящее время турецкая сторона получает газ в основном из РФ, Ирана и Азербайджана. Например, в прошлом году Россия поставила в Турцию 26,3 млрд кубометров газа, или почти 45% всего импорта страны. Кроме того, ежегодно сюда поставляется в среднем 10 млрд кубометров иранского газа, а его доля в турецком энергетическом балансе в 2021 году составила около 16%.
Одновременно Турция и сейчас выступает важным транспортным звеном, так как значительная часть голубого топлива идет транзитом в Европу. Так, помимо газопровода из России, через турецкую территорию проходит «Южный газовый коридор» из Азербайджана, который включает в себя Трансанатолийский газопровод (TANAP), идущий до греческой границы, а также Трансадриатический газопровод (TAP), соединяющий Грецию, Албанию и южную Италию. Объем транспортировки по TANAP в текущем году запланирован на уровне 16,2 млрд кубометров, а в сентябре президент Азербайджана Ильхам Алиев и вовсе заявил, что хочет вдвое увеличить объемы прокачки по этим трубопроводам: TANAP – до 32 млрд в год, TAP – до 20 млрд.
Помимо этого, кроме нескольких экспортных газопроводов, Турция располагает еще и двумя СПГ-терминалами, двумя плавучими установками для хранения и регазификации СПГ, а также имеет два подземных газохранилища. Более того, в будущем, как недавно заявил Эрдоган, его страна начнет добывать газ со своего нового месторождения Сакарья в Черном море. Все это говорит о большом потенциале Турции как серьёзного игрока на газовом рынке Евразии, в том числе в роли международного распределительного хаба.
Для России данный проект также несет в себе выгоды, особенно с учётом того, что политические вопросы на сегодня являются главным препятствием для прямого сотрудничества с ЕС в области поставок энергоносителей. Создание международного хаба в Турции позволит Москве не только обезопасить будущие поставки от всевозможных «инцидентов» на трубопроводах, но и «обезличить» свой газ. В частности, новый хаб на границе с ЕС будет принимать голубое топливо из РФ, после чего оно будет принадлежать уже иностранной компании, что шире откроет для него европейское направление, которое остается крайне важным для «Газпрома».
Российский монополист в прошлые годы был ориентирован именно на страны Европы, уделяя слабое внимание партнерам с востока. Газопровод «Сила Сибири» с его объемом в 38 млрд кубометров в год, по которому газ идет в направлении Азиатско-Тихоокеанского региона, как бы этого ни хотелось, не может заменить «Северный поток» ни по мощности, ни по прибыльности. Это означает, что Россия просто вынуждена искать возможности сохранить поставки в ЕС, и турецкий хаб, по сути, сегодня является единственным вариантом решения данного вопроса. Правда, и в этом проекте есть ряд трудностей, в первую очередь технического и экономического характера.
Например, для реализации этой инициативы России придется существенно увеличить поставки газа в европейскую часть страны, которая сейчас осуществляется по максимально загруженным «Голубому потоку» и «Турецкому потоку». Это означает, что придется расширять газотранспортную систему от Ямала до Анапы и строить дополнительные морские нитки газопроводов. При этом есть ли такие возможности у «Газпрома», особенно с учетом глубины Черного моря и западных санкций, пока неизвестно.
Кроме того, в настоящее время нет четкой уверенности и в том, что в покупках газа из турецкого хаба будут заинтересованы основные страны ЕС, так как он будет питать в первую очередь юг Европы, где нет особой проблемы с холодом, а промышленность менее развита, чем в центральной и северной части континента. Дополнительно к этому стоить помнить, что в турецкий газовый хаб при определенных возможностях сможет поступать газ не только из РФ, Ирана или Азербайджана, но и из северного Ирака, Египта, Израиля и Кипра, что создаст дополнительную конкуренцию России, заставив ее снижать цены. В условиях необходимости вложения миллиардов долларов в инфраструктуру с неясными перспективами на предстоящие годы у «Газпрома» вполне могут возникнуть проблемы с окупаемостью проекта.
При этом, как отмечают некоторые эксперты, российская сторона могла бы изучить и другой вариант – начать расширение газификации внутри страны, разместив на внутреннем рынке 31,5 млрд кубометров газа. Однако пока о таких планах речи не идет, а значит, участие российского монополиста в проекте по созданию нового международного газового хаба в Турции более чем вероятно.
Таким образом, нынешняя ситуация вокруг сотрудничества России и Анкары в газовой сфере является обоюдовыгодной. Турция, помимо очевидных экономических выгод, получит возможность повысить свою значимость для Евросоюза, а Россия сможет избежать введённых и запланированных в будущем против нее санкций, сохранив прибыль от поставок газа европейским потребителям. Правда, стоит помнить, что такой сценарий совершенно не совпадает с интересами США, а значит, Вашингтон уже в самое ближайшее время начнет делать все, чтобы торпедировать данный проект.
Илья Захаркин, политолог