Первый день II Евразийского экономического форума, открывшегося в Москве 24 мая, в целом продемонстрировал настроенность всех его участников на формирование конкретных коллективных ответов на современные геополитические вызовы. Соответственно, тональность именно такому характеру работы ЕЭФ-23 была обозначена в выступлениях президента России Владимира Путина, президента Белоруссии Александра Лукашенко, президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева.
Настроенность форума и – в более широком контексте – всего Евразийского союза на решение проблемных вопросов интеграции была отражена также в выступлениях президента Киргизстана Садыра Жапарова и вице-премьера Армении Мгера Григоряна. А председатель КНР Си Цзиньпин в своем приветствии акцентировал внимание на том, что целесообразно ускорить сопряжение известной китайской программы «Один пояс – один путь» с интеграционными процессами в ЕАЭС. Что, по оценке китайской стороны, положительно скажется на политико-экономическом взаимодействии в рамках ШОС и БРИКС. Характерно, что востребованность такого взаимодействия была отмечена и в выступлениях лидеров евразийской «пятерки».
Впрочем, в позициях ряда стран ЕАЭС по означенной проблематике проявились небезынтересные нюансы. А. Лукашенко апеллировал, например, к необходимости интеграционного объединения ЕАЭС–ШОС–БРИКС. Иначе, отметил он, «национальные валюты, зоны свободной торговли – их применение и развитие будут полумерами». При этом глава Белоруссии подчеркнул, что «мы развиваем интеграцию не в целях какой-то конфронтации», предполагая, скорее всего, возможность восстановления диалога ЕАЭС с Евросоюзом и, возможно, с другими западными структурами. Сама же евразийская интеграция и сотрудничество «пятерки» с дружественными странами и их блоками должны исключать проявления «национального эгоизма».
Явно имеется в виду необходимость коллективных, точнее – наднациональных решений в сфере внешнеэкономической политики.
В свою очередь, К.-Ж. Токаев отметил стратегическую роль новых казахстано-китайских транзитных коридоров, прежде всего, запланированной стальной магистрали Аягоз–Бахты (около 300 км). Она «существенно сокращает расстояние и сроки доставки товаров в Китай (и из Китая. – Ред.) не только из Казахстана, но и из Западной Сибири». Заметим, что эта артерия, по мнению многих экспертов, выступает очевидным конкурентом российского Транссиба, по крайней мере, его западносибирского и уральского секторов, составляющих в целом около трети протяженности Транссиба. Этот вывод напрашивается вследствие того, что магистраль Аягоз–Бахты географически нацелена на рост трансказахстанского грузового транзита. Притом с его выходами не только на Европейский регион РФ, но также на каспийские порты Казахстана, Азербайджана и далее – на уже действующий коридор в обход РФ: КНР–Центральная Азия–Азербайджан–Грузия–Турция, выходящий на Балканы и в Восточную Европу.
Отмечена К.-Ж. Токаевым и своего рода не идентичность интеграционных уровней внутри ЕАЭС. То есть максимальный уровень характерен для российско-белорусских взаимосвязей: «даже ядерное оружие одно на двоих» (чем не завуалированный сарказм? – Ред.). При этом имеется «другой уровень интеграции, представленный Казахстаном, Киргизстаном, Арменией. С этой реальностью нужно считаться. Как мы будем работать в этих условиях?». Правда, условия эти, хотя бы основные, глава Казахстана не обозначил. Но тут может быть лишь один выход из положения: распространение практики российско-белорусской интеграции на весь ЕАЭС? Но пойдут ли на это названные главой Казахстана три страны, возможно ли это для них в сложившихся обстоятельствах?
* * *
Что касается тематических конференций в ходе ЕЭФ-23, то в первый день их было четыре: «Цифровизация и создание совместных проектов – приоритеты для ЕАЭС»; «Единый рынок труда»; «ЕАЭС – Латинская Америка»; «Современная парадигма развития АПК». Проблемные вопросы были основой дискуссий на этих конференциях.
В ходе первой из них главой Коллегии ЕЭК Михаилом Мясниковичем предложено формировать конкретные проекты в сфере создания совместных проектов – национальные и межгосударственные. С акцентом на высокотехнологичные отрасли и с условиями, привлекательными для бизнеса. Тем более, что в странах Союза пока недостаточно «собственных товаров, чтобы конкурировать на внутренних и внешних рынках».
Что же касается уровня цифровизации инвестиционных проектов и в целом союзной экономики, то, по оценке вице-премьера Армении М. Григоряна, этот уровень пока отстаёт от требуемого. То же мнение – у М. Мясниковича. В свою очередь, Серик Жумангарин, министр торговли и интеграции Казахстана, подчеркнул, что «цифровая повестка – это цифровая платформа союза». Но ее создание, по словам министра, снова перенесено, что негативно влияет на эффективность интеграционных процессов.
Среди основных причин проблемности данной сферы, по оценке министра по интеграции и макроэкономике ЕЭК Сергея Глазьева, «отсутствие источников финансирования для решения соответствующих задач». Причем это касается, по словам министра, и проектов промышленной кооперации, по обеспечению технологического суверенитета. Между тем требуется удвоить объемы совместных инвестиций и утроить общесоюзные расходы по НИОКР.
Что касается общего рынка труда, наиболее актуальными вопросами на тематической конференции названы недостаточный уровень квалификации трудовых мигрантов, проблемы их надлежащего социально-бытового устройства, изъяны в нормативно-правовой базе трудовой миграции.
«Новые формы занятости развиваются быстрее, чем законодательная база, что создает риски для всех субъектов трудовых правоотношений. И в отсутствие должного трудового регулирования реальная ситуация с мигрантами находится в «тени», – отмечает министр по экономике и финансовой политике ЕЭК Бакытжан Сагинтаев.
Для решения этих и смежных вопросов, по мнению Кудайбергена Базарбаева, министра труда, миграции и соцобеспечения Киргизстана, нужны единые для ЕАЭС стандарты и сертификации в сферах образования / профессиональной переквалификации мигрантов, их социального обеспечения, наряду с «единой системой защиты, безопасности трудящихся и их семей». Незаконные же каналы притока мигрантов, как отмечалось, устранимы при детальном, объективном прогнозировании спроса на трудовую миграцию в различных отраслях.
Главный вывод конференции «ЕАЭС–Латинская Америка» состоит в том, что востребовано формирование не только обоюдной, но глобальной валютно-финансовой системы, с применением современных цифровых валютно-финансовых инструментов. Это позволит избавиться от гегемонии доллара во взаиморасчетах и активнее развивать торговые и инвестиционные взаимосвязи.
А первым этапом данного процесса могло бы стать более активное взаимодействие РФ/ЕАЭС и «Боливарианского альянса народов Америки», по мнению главы этого блока Феликса Пласенсия (Венесуэла). В данном альянсе (учрежден в 2004 г.), напомним, участвуют Куба, Венесуэла, Боливия, Никарагуа и многие англоязычные страны Карибского региона. Кстати, здесь с 2010-го действует безналичная взаиморасчетная валюта – сукре (по названию одной из столиц Боливии). Плюс к тому ассоциированы с этим альянсом Иран, Сирия, Гаити, статус гостя предоставлен России.
Относительно проблемных вопросов в торговой сфере предметно высказался Хульвер Сесар Ресса Вега, глава Торгово-промышленной палаты развития «Перу – Россия»: «…Из-за высоких цен российская продукция (имеется в виду несырьевая продукция. – Ред.) становится неконкурентоспособной на мировом рынке», поскольку порты Санкт-Петербурга и Новороссийска не работают в полную силу «из-за приостановки работы международных морских линий с Россией, а у самой России недостаточно современных морских грузовых судов». Согласно рекомендациям конференции, целесообразно использовать в торговых связях новые логистические схемы, бартерные взаимопоставки («товар за товар»), суда под «удобными флагами», заранее составлять балансы спроса-предложения по конкретным товарам.
Вопросы интеграционного развития АПК на соответствующей конференции тоже рассматривались в проблемном ключе. Например, поныне нет в союзе самодостаточной базы по семенам ряда сельхозкультур, биохимическим средства защиты растений. По данным министра ЕЭК по промышленности и АПК Артака Камаляна, «семена сахарной свеклы на 90% мы импортируем из третьих стран; посадочный материал, значительную часть средств защиты растений – тоже. Есть проблемы и со свеклоуборочными комбайнами». Эти и смежные вопросы, по мнению министра, давно требуют решения.
Кроме того, страны союза по-прежнему соревнуются друг с другом: «кто введет больше мораториев на мероприятия по госнадзору за сельхозпродукцией», – отметил Виктор Назаренко, министр ЕЭК по техническому регулированию. Это не только снижает кооперационные возможности и конкурентоспособность отрасли, но и позволяет производителям третьих стран «безболезненно приходить на наш рынок. Поставляя продукты, безопасность которых нужным образом не подтверждена». Параллельно, по мнению В. Назаренко, в ЕАЭС востребована единая, технологически эффективная система прослеживаемости взаимопоставок агросырья, его полуфабрикатов и готового продовольствия, чтобы своевременно выявлять незаконный импорт/реэкспорт.
К слову, как неоднократно писал «Ритм Евразии», эта проблема актуальна для союза уже не первый год.
Елена Фастова, замминистра сельского хозяйства РФ, заострила внимание на проблеме грамотной сельхозэкспортной политики. «Нужно научиться экспортировать сельхозпродукцию и в третьи страны. Это одна из наших важнейших задач на сегодня», – считает Е. Фастова. При этом, именно «ключевым для реализации экспортного потенциала ЕАЭС», как считает замминистра сельского хозяйства и продовольствия Белоруссии Иван Смильгинь, является решение проблем логистики «на южном и восточном направлениях» (имеется ввиду сельхозэкспорт в азиатское зарубежье. – Ред.).
* * *
Итак, первый день ЕЭФ-23 не изобиловал рапортами о «всё новых» интеграционных успехах. Участники форума предпочитали указывать на резервы и узкие места. Такой деловой и заинтересованный разговор обнадеживает.
Алексей Чичкин, политолог